– Думаю, было неизбежно, чтобы научные исследования стали корпоративными, – сказал китаец. – Нужно так много оборудования и так много разнообразных специалистов, что у одинокого гения с несколькими помощниками нет никаких шансов. Жаль. Это губит инициативу многих перспективных молодых людей. Сейчас самый главный совсем не ученый – он администратор с некоторой технической подготовкой. Подчиненные могут проявлять инициативу, но только в пределах указанного задания. Если возникают какие-нибудь интересные побочные направления, они не могут ими заниматься. Они могут только представить меморандум шефу, и если что-нибудь и будет сделано, то сделает это скорее всего кто-то другой.

– И что вы можете сделать с этим? – пожал плечами Ланкастер. – Можете только признать, что старомодный гений не способен конкурировать с такой организацией работы.

– Нет, но небольшой творческий коллектив специалистов, в котором каждый хорошо разбирается в области других, каждый работает свободно, сотрудничая с остальными, может. И результаты будут гораздо лучше. Вы знаете, что так когда-то уже было. Так работали создатели кибернетики в прошлом столетии.

– Я бы хотел, чтобы у нас были биологи и психологи, – сказал Раккан. Он прекрасно говорил по-английски, хотя голосовой аппарат придавал его речи неопределенный акцент. – Клеточные и невральные исследования в области диэлектрики кажутся… многообещающими. Может, позже.

– Что ж, – сказал Ланкастер, – большой Проект кажется безопасней, меньше вероятности утечки сведений.

Ванг ничего не ответил, но еле заметно поднял брови.

* * *

Когда Ланкастер начал изучать уравнения Софулиса, ему показалось, что он нашел ошибку, мешающую прогрессу. Софулис использовал упрощенную квантовую механику, не внося поправки на эффекты относительности. Это делало математические уравнения более аккуратными, но не позволяло учитывать пространственно-временные аспекты пси-функции. Ошибка объяснимая: Софулис не был знаком с матрицей Беллони, математическим инструментом, который принес порядок в то, что казалось непостижимым хаосом. Работа Беллони все еще была закрытой информацией; она слишком полезна при создании новых сплавов для общего потребления. Ланкастер принялся поправлять уравнения. Но когда кончил, понял, что не имеет права показывать результат без соответствующего разрешения.

Он мрачно отправился в лабораторию. Здесь была одна Карен, она готовилась к новому испытанию при высокой температуре. Рабочий халат делал ее бесформенной, великолепные волосы были перевязаны носовым платком, но она все равно выглядела прекрасно. Ланкастер, с его застенчивостью, был более подвержен ее притягательности, чем хотел бы.

– Где Берг? – спросил он.

– На Земле с Джессапом, – ответила Карен. – А что?

– Проклятие! Все задерживается до его возвращения.

Ланкастер объяснил, в чем трудность.

Карен рассмеялась.

– О, в этом отношении все в порядке, – сказала они низким голосом, который так ему нравился. – Мы все получили разрешение.

– Неофициально. Я должен видеть документ о разрешении.

Карен посмотрела на него и топнула.

– Как вы можете быть глупы, если вас не кормят с ложечки? – выпалила она. – Вы видели, как мы здесь относимся к правилам. Выкладывайте уравнения, Мак.

– Но, черт побери, Карен, вы не понимаете, насколько нужна безопасность. Берг объяснил мне это как-то: как опасны мятежники и как легко они могут красть наши тайны. И они ни перед чем не остановятся. Хотите еще одной Войны Полушарий?

Она очень странно посмотрела на него, а когда заговорила, голос ее звучал мягко.

– Аллен, вы действительно в это верите?

– Конечно. Это очевидно. Наша страна поддерживает мир в Солнечной системе; если мы выпустим вожжи, начнется настоящий ад.

– А что плохого во всемирной федерации, в которую входят все страны? Остальные государства на это согласны.

– Но это – непрактично!

– Откуда вы знаете? Никто ведь никогда не пробовал.

– Ну, все равно, не нам определять политику. Это просто не для нас.

– Соединенные Штаты – демократическая страна, помните?

– Но… – Ланкастер отвел взгляд. Несколько мгновений он стоял молча, а она серьезно смотрела на него и ничего не говорила. Потом, сам не понимая, почему он это сделал, вызывающе поднял голову. – Хорошо. Будем работать – и если Берг всех нас отправит в лагерь, не вините меня.

– Не отправит. – Она рассмеялась и хлопнула его по плечу. – Знаете, Аллен, иногда я думаю, что вы все же человек.

– Спасибо. – Он сухо улыбнулся. – Как насчет… ну, как насчет того, чтобы выпить со мной пива? Отметить.

– Конечно.

* * *

Они пошли в буфет. Здесь в холодильнике стояло пиво; его вместе с другими необходимыми припасами привез с Земли Джессап. Ланкастер открыл две бутылки, и они с Карен сели на скамью, свесили ноги и смотрели на молчаливые, ждущие машины. Большинство персонала станции сейчас, в условную «ночь», отдыхало.

Он наконец вздохнул.

– Мне здесь нравится.

– Я рада этому, Аллен.

– Необычное место, но мне оно нравится. Станция и ее чокнутые обитатели. Они неортодоксальны, как дьявол, и дома их не взяли бы на работу даже как ловцов собак, но здесь они на месте. – Ланкастер щелкнул пальцами. – Так вот оно что! Вот почему вы все здесь! Правительству нужны ваши таланты, но вам не доверяют, поэтому вас убирают подальше от шпионов. Верно?

– Неужели вы под каждой кроватью видите мятежника с блокнотом в руках? – устало спросила она. – Говорят, первая поправка еще не отменена. [Первая поправка к Конституции США запрещает Конгрессу посягать на свободу слова. – Прим. пер.] Теоретически мы все имеем право на собственные мнения.

– Хорошо, хорошо. Не будем спорить о политике. Расскажите мне о здешних людях. Очень странная команда.

– Не могу вам много сказать, Аллен. Изаксон – марсианский колонист; вы, вероятно, об этом уже догадались. Джессап потерял руку в… бою с какими-то врагами. У Дюпре был сын, погибший в Марокканском инциденте. – Ланкастер вспомнил, что тогда силы Америки использовались для того, чтобы разгромить гнездо шпионов, укоренившееся в Северной Африке. От суверенитета отмахнулись. Но, черт возьми, нужно же ради собственного выживания сохранять статус кво. Вангу пришлось отправиться в изгнание, когда несколько лет назад в Китае сменилось правительство…

– Да? – сказал он, когда она замолчала.

– О, могу сказать. Мы с мужем, поженившись, жили в Америке. Он был хорошим биотехником, и у него была работа в одной из больших фармацевтических компаний. Только… его отправили в лагерь. Там он умер, или его расстреляли. Не знаю точно.

Она говорила безжизненно.

– Очень жаль, – неуместно сказал он.

– Самое любопытное, что он совсем не был изменником. Его вполне удовлетворяло положение … Ну, говорил немного лишнего, но так все делают. Думаю, какой-нибудь конкурент или враг донес на него.

– Такое случается, – сказал Ланкастер. – Плохо, но случается.

– Оно должно случаться в полицейском государстве, – сказала она. – Простите, мы ведь не собираемся спорить о политике?

– Я никогда не говорил, что мир совершенен, Карен.