Эйнар не считал себя магом. Изредка он чувствовал, как в груди словно разгорается пламя, и на кончиках пальцев пробегают искорки. Мог на эмоциях заставить вино в бокале пойти кругами или покрыться тонкой ледяной коркой, мог почувствовать настроение собеседника или нехитрые желания собак. Но это капля в море – каждый второй готредец так мог, все же магический мир... Зато Эйнар чувствовал, как соединить камни, дерево и кожу, чтобы получился тотем, охраняющий дом от воров. Как правильно выплавить серебро, чтобы оно нагревалось при опасности, давая знак носителю. Какой узор начертить на костяном гребне, чтобы привлечь внимание хорошенькой девицы. Как связать нити и перья, чтобы ловец снов был не просто красивой безделушкой. Много чего.

В семье Лергена, семье известных среди простых горожан ювелиров, работали с украшениями, делали простые кольца, серьги, бусы и медальоны непростыми, Заговаривали на удачу, на защиту, на приворот и отворот. Сущие мелочи. У Эйнара не было многолетнего опыта поколений, рецептов и инструкций в старых семейных журналах, но у него был талант. Они отлично сработались.

– Понятия не имею, что это за штука, – хмыкнул Лерген, – но ты то чувствуешь, да?

– Сам не знаю... – Эйнар пытался сконцентрироваться, но хотелось одного – сесть и приняться за дело. Провести пару опытов на реакцию, просчитать варианты, вывести формулы, схемы взаимодействия, найти идеальную форму. Эйнару было мало чувствовать “как надо делать”, ему необходимо осознать “почему именно так”. Это и есть чистое творчество.

– Для чего думаете использовать?

– Сам решай, – улыбнулся Лерген. – Считай подарком к свадьбе.

Магрит поморщилась от такой щедрости, но спорить не стала.

– Надо же как-то подсластить твое горе, – трагично вздохнул Тирин, старший сын Лергена. Внешне он больше был похож на мать – тоже худой и долговязый, с коротким рыжим хвостиком и длинным носом. – Хана теперь твоей свободе, си-лор. Будешь маленькой принцессе ножки вылизывать, и не видать тебе сладких губок моей сестрицы...

Магрит залепила сыну оплеуху.

– Что ты несешь, дурень, не пугай мальчика! – повернулась к Эйнару: – Милый, все совсем не так плохо. Тебе ведь не одному придется Владычицу ублажать, месяц-другой и еще кто присоединится.. И у тебя будет время тайком к нам забегать, помогать. И Марта не против. Замечательно же!

Лерген-старший сжал Эйнара в своих медвежьих объятьях, сказал в шутку серьезнейшим тоном:

– Удачи вам, си-лор. Вы сильный мужчина – справитесь.

Эйнар лор Телламон обожал эту семью.

Глава шестая, в которой Фрино ловит беглецов

Собака оказалась точно такой, как и было нужно Фрино. Худощавая, поджарая, с длинной челюстью и, что самое важное – с очень хорошим нюхом. Именно за нюх Фрино ее и выбрал. Потому что можно было связаться с ней, подключиться к ее носу и использовать его как свой собственный. Собака не поймет, как пахнет раб… но это поймет Фрино. К тому же тойтенские собаки использовались на большом континенте для охоты на всякое зверье покрупнее и поагрессивнее. Хорошее подспорье в бою.

Шли они долго. Носатый стражник то и дело оставал, а потом нагонял их снова. Катакомбы расслабляли. Через пару поворотов никто уже не считал Фрино безумцем, решившим замерзнуть. Стражники, облаченные в куцые, потрепанные шинели, пропотели и начали отвратительно вонять. Этот запах так раздражал, что Фрино рявкнул на них и они наконец разделись, сложив вещи у стены.

Вскоре пес поймал след – запах крови и пота рабов. Фрино попросил его вести их на этот запах. Пес послушно повел. С ним парню нравилось работать гораздо больше, чем с людьми. Может, потому что пес молчал и слушался?

Тем временем запах крови становился все сильнее, и Фрино возликовал, отключившись, наконец, от чуткого собачьего носа. Беглецы грозились попасться в самом подходящем для засады месте. Тут коридор делал широкую петлю… и имелся потайной ход. Решив проверить гипотезу о местонахождении беглецов, Фрино остановился, прислонился к стене и пополз по ней нитями вперед – быстро-быстро – в поисках людей.

И действительно нашел.

Сначала мага – чуть более сильного, чем первый. Такой может и огнем пальнуть, или еще что-нибудь придумать. И мужчины. Пятеро. Один из них был ранен, и, видно, товарищи собирались его оставить. Женщины и еще одного мужчины в зоне досягаемости он не обнаружил.

– Они там, – пробормотал Фрино, выходя из транса. – Шестеро. Стрелка и мага я беру на себя. Ирон и нос-утес, заходите в лоб. Они прямо на изломе, сразу побегут, услышав шаги. Вы двое, – он кивнул оставшимся стражникам, – встретите их с другой стороны, ход я открою. Стреляйте по ногам, их проще лечить и с такой раной сложнее уйти.

– Господин, простите за бестактность… но вы не можете усыпить их, как псов? – спросил осторожно Ирон.

– Это люди, а не собаки, – покачал головой Фрино. – Человек так просто в такой нервной ситуации не уснет,. А если и уснет – то быстро проснется от шума. К тому же расстояние слишком большое. Я могу обездвижить их, парализовать, но тогда от них больше не будет толку, как от рабов. Я могу отключать и включать свою нервную систему, но с чужой не все так просто. Потому… Каков у нас спрос на паралитиков, секретарь?

– Нулевой, – кивнул Ирон.

– То-то же, – усмехнулся Фрино. – Я приберегу это на крайний случай. На таком расстоянии я могу контролировать двоих. Мага и стрелка. Остальные безоружны и умеют драться на уровне уличных мальчишек. К тому же один из беглецов уже ранен. Трое тренированных, умеющих сражаться стражников на четверых исхудавших слабаков – вполне нормальный расчет. Я в вас верю.

Стражники заулыбались, но Ирон осадил их строгим взглядом. Фрино же про себя фыркнул. В стражников – ленивых, больше игравших в карты чем практиковавшихся в боевых искусствах – он верил мало. Но пришпорить их такой редкой, отчего такой ценной похвалой, стоило.

Поманив за собой людей, Фрино живо вытащил из каменной стены два здоровенных прямоугольных блока. Они сливались с неровно отесанными глыбами по цвету и фактуре, но были зачарованными, почти невесомыми и легко вытаскивались.  Фрино нашел их случайно года два назад – был зол, пнул стену, и один из этих булыжников выдвинулся на добрый локоть. Теперь же этот потайной ход, в который можно было проползти только на корточках, сыграл