Онлайн
библиотека книг
Книги онлайн » Историческая проза » Мгновенная смерть - Альваро Энриге

Шрифт:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 48
Перейти на страницу:
когда Франсиско был еще мальчишкой, а Педро — молодым дипломатом на службе у герцога Ферии. Оба входили в многочисленную свиту инфанты Изабеллы Клары Евгении, посланной в Генеральные Штаты[18] в качестве претендентки на французский престол. Трудно было представить себе более нелепое начинание и более гротескное сборище дворян различного пошиба, чем то, что перевалило через Пиренеи вслед за инфантой.

Герцогу Ферии поручалось представить безнадежную кандидатку в Париже. Педро Тельес-Хирон — в ту пору только маркиз Пеньяфьель, но не герцог, поскольку его никчемный отец еще не скончался, — был доверенным лицом и подопечным Ферии. Восьмилетний Франсиско де Кеведо попал в свиту, потому что тогда в путешествия брали детей, а его мать сопровождала инфанту в качестве фрейлины. Сестра Франсиско тоже была фрейлиной, точнее, мениной[19], кем-то вроде комнатной собачки.

Достопамятный переход через Пиренеи: повозки, забитые предметами роскоши, чтобы инфанта на любом постоялом дворе чувствовала себя как дома; кареты, полные дам с прическами-башнями, от которых так и веет знатным духом; впереди — конники в кирасах, отделанных золотом из Индий[20]: пусть во Франции не забывают, кто хозяин мира, хоть Филипп и управляется с ним не так блестяще, как его отец Карл. Дети, которых, надо думать, было немало, озорничают на подводах с тюками, с хохотом швыряются друг в дружку комьями земли и камушками. И вся эта процессия направляется в Париж требовать от Генеральных Штатов невозможного — вступления на престол Изабеллы Клары Евгении. Женщина не могла править Францией с 1316 года, когда вступил в силу салический закон[21]. Тем более испанка, левша, толстуха, страдающая легкой умственной отсталостью, грызущая ногти и поедающая козявки.

Список участников похода хранится в архивах Национальной библиотеки Испании, и в нем фигурируют имена Кеведо и Хирона. Дошли до наших дней и некоторые анекдоты. В дневнике наперсника матушки герцога Ферии имеется запись времен пребывания в Жироне. Автор сетует, что вследствие медленного продвижения и неспособности инфанты внушить почтение процессия начинает напоминать карнавал: «Чуждый серьезности Хирон напевает песенку, в которой величает ее юное высочество Элефантой». Разумеется, кто же еще это мог быть?

Много лет спустя Осуна и Кеведо вновь встретились в Алькала-де-Энарес. Педро Тельес-Хирон — к тому времени испанский гранд — отличался, как и приятель, остротой языка и неуемной мужественностью, до конца жизни оставался пьяницей и забиякой. Умел вляпываться в неприятности — и почти всегда выходил сухим из воды.

Осенью 1599 года его имя встречалось в бумагах по трем судебным процессам. Первый обвинял Осуну в сожительстве с актрисой Херонимой де Сальседо, каковую обвиняемый содержал в своем доме в Алехосе вместе с ее отцом и мужем. Он, однако, отделался легким порицанием, а вот комедиантку, ее родителя и благоверного приговорили к избиению плетьми, вываливанию в перьях и позорному шествию — как содержанку, сводника и потатчика соответственно.

Второй процесс, куда более щекотливый, касался дядюшки и наставника Осуны, человека влиятельного, несмотря на внебрачное происхождение. Обвинителем дядюшки выступал Хуан де Рибера, архиепископ Валенсии. Ему вменяли убийство супруги и замещение ее на брачном ложе неким пажом, с которым убийца предавался греху содомскому возмутительно часто и охотно.

Дядюшка и паж, вводивший его в раж, подверглись публичной казни на гарроте[22], а тела их были сожжены. Несмотря на то что вся Валенсия, по-видимому, могла свидетельствовать о непотребной связи, Педро Тельес-Хирон до самого конца разбирательства защищал своего наставника и при этом не понес ущерба, хоть и попал под домашний арест, где, вероятно, неплохо провел время, поскольку актриса с семейством еще только дожидались собственного приговора.

Третий же процесс был, вероятно, куда серьезнее и опаснее двух первых, судя по тому, что в архивах не осталось и следа сведений о преступлении, которое Осуна совершил вместе с еще одним бесчинником, возможно, не с кем иным, как Кеведо. На сей раз его заключили в тюрьму Аревало, а потом содержали в его доме в Осуне под неусыпной стражей, состоявшей из четырех альгвасилов[23]. Сопоставив множество фактов, историки и дилетанты приходят к выводу, что Хирон оказался в темницах Аревало за убийство одного или нескольких солдат в ходе стычки, имевшей отношение к игре в мяч.

Луис Кабрера де Кордоба в своем «Сообщении о делах при испанском дворе» пишет, что 6 августа 1599 года Осуна, находясь под домашним арестом, испросил разрешения отправиться в Мадрид, дабы поцеловать руку и тем засвидетельствовать верность королю, а «получив оное, злостно уехал в Севилью и, говорят, даже в Неаполь себе на потеху». Весьма и весьма вероятно, что с собой он взял любимого собутыльника, также пребывавшего под домашним арестом.

Не исключено, что в Севилье Кеведо, осознавая свое более уязвимое, чем у приятеля, положение, уговаривал того отправиться вместе в Новую Испанию[24] — как отправился повествователь автобиографического романа, который Кеведо написал чуть позже, скрыв свое авторство[25]. «Видя, — говорит этот персонаж, — что дело не поспешает, а фортуна и того меньше торопится посетить меня, я не по вразумлению — не так уж я рассудителен, — а по утомлению упорствуя в грехе, решил податься в Индии и посмотреть, не вспомнит ли обо мне удача, коли я сменю свет и землю».

В Севилье они, скорее всего, действительно решили добраться до побережья и сесть на корабль, но отправились на юг Италии — часть империи, удобно удаленную от лап альгвасилов Филиппа III. Вице-королем Неаполя и Сицилии был в ту пору герцог Лерма, близкий родственник Осуны и покровитель семейства Кеведо. В конце концов — и это отмечено во многих исторических документах — его супруга, герцогиня Лерма, испросила для юного Франсиско королевское помилование, что и позволило ему получить степень бакалавра, а затем вернуться к занятиям для соискания степени доктора юриспруденции и грамматики.

А Осуне и помилование не потребовалось. В странах, где говорят по-испански, с обладателями громких фамилий никогда не случается ничего плохого — разве что они повздорят с обладателями еще более громких фамилий, а к таковым несчастные зарезанные солдаты не относились.

Ни поэт, ни герцог не могли долго усидеть на месте: вероятно заручившись покровительством вице-короля Неаполя, они объехали Италию. На рубеже XVI–XVII веков Рим был чертовски привлекательным местечком. Любой день, включая 4 октября 1599 года, всякий с большим удовольствием провел бы в Риме, чем на дурацкой выпускной церемонии.

Сет первый, гейм третий

Наконец он смог подняться на ноги — яйца все еще пульсировали, как будто два арбуза отрастили

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 48
Перейти на страницу:

Еще книги автора «Альваро Энриге»: