Джес протянула руку и, помедлив, задержала ее над раскрытой ладонью. Все же выбрала не "мою" сережку. И это принесло некое удовлетворение.

— И как..? — она вертела сережку в пальцах.

— Позволь. — отобрал из ее рук прохладное украшение. — Подставь свое очаровательное ушко.

Я улыбался, как только мог очаровательнее, а она, увидев это фыркнула, заставляя мою улыбку превратиться в более искреннюю.

Поднес серьгу к верху ее маленького уха, и быстро развернув кожаную записку, прочел формулу. Быстро моргнула маленькая белая вспышка и сережка уже на ухе, как будто там всегда и была. Вот только девушка вскрикнула, отталкивая меня. Еле успел перехватить ее руки и удержать от падения спиной на каменный пол.

— Что ты делаешь!? Пусти, больно! — она еще раз дернулась, но силы были явно не равны.

— Успокойся, уже все! — потянул ее на себя. — Дай взглянуть.

Хоть она и уперлась, все же притянул ее почти вплотную и, убрав волосы, осмотрел, как артефакт сидит на ней.

— Теперь твоя очередь. — она замерла, а я протянул ей вторую серьгу. — Прислони к коже и держи, пока она не сядет на меня.

— А можно только на ухо? Или к носу или брови тоже? — Джес злобно пыхтела.

— Только к уху.

Отпустил ее, пока она примеривалась, как ко мне подступиться. Ей пришлось пододвинуться поближе и наклонить голову немного вбок. Открывая прелестный обзор на ее шею.

Неожиданно почти ощутимо зачесались клыки, от желания попробовать ее на вкус. Но я быстро себя отдернул.

Поднял за ее спиной руку с формулой и повторил ее, как только почувствовал касание металла.

И понял, почему она кричала. Резкая боль мгновенно выстрелила в голову, и неконтролируемо пришлось ею дернуть.

— Что? Тоже не понравилось? — ехидный вопрос уже не смог застать врасплох.

— И нечего было так орать. Вполне терпимо. — зацепился за ее глаза, а после взгляд упал на чуть ухмыляющиеся губы.

Не сдержался. Еще одна попытка ее не испугает.

Наверное.

Но попытка провалилась.

Девчонка, странно охнув начала заваливаться мне на грудь.

Черт!

Да это же самый настоящий голодный обморок. Теперь корить кроме себя, некого. Окончательно довел ее до ручки.

— Эй! — тряхнул ее в своих руках, но ее голова безвольно качнулась.

Подхватив на руки, выскочил из комнаты и, не помня себя, рванул вниз. На кухне есть погреб. Там хранится запас необходимой крови, на несколько месяцев. Связь с внешним миром будет осуществляться только раз в три недели. И учитывая снежную непогоду, небольшой запас всегда должен быть.

Бесцеремонно завалился в кухню, вклинился в тяжелую дверь, ведущую в погреб. Хорошо, что вампиры видят в темноте, а то бы снес все остальные полки по пути к заветной. На ней аккуратно висели пакеты с кровью.

А опустить девчонку было некуда. Выскочил обратно на кухню, есть деревянная скамья. Уложил и метнулся, чертыхаясь, обратно. Выхватил первый попавшийся пакет и опять оказался возле Джес на коленях.

Эта мелочь вечно заставляла преклонять колени! И сама вроде бы не при чем!

— Джес! Открой глаза! — убрал с лица пряди. — Тебе надо поесть.

В ответ лишь тишина. Она дышит, но очень тихо.

Черт!

Ну, за что это мне?!

Придется, как дитя кормить. Надорвал пакет, времени, чтобы возиться с клапаном, нет. Набрал небольшое количество жидкости и, припав к ее губам, протолкнул несколько глотков ей в рот.

Как только кровь проскользнула в горло, девушка закашлялась и открыла глаза, хватая воздух, красными от крови губами.

Она взяла из моих рук пакет и, привстав, припала к проколу на нем губами, жадно поглощая содержимое.

А я как дурак, приклеился взглядом, к мелькающим за ресницами, глазам. Она обернулась. Темно серые, с яркими серебряными вкраплениями. Они казались невероятно глубокими, как будто вели далеко отсюда. Хотелось поймать этот взгляд, но не решался ее сейчас трогать. Сжал кулаки и терпеливо ждал, пока она утолит первый голод.

Сел, скрестив ноги, прямо на каменном полу. Холод решил игнорировать, кровь и так бурлила.

Постепенно глотки стали не такими жадными, и наконец, оторвавшись, и прикрыв рот рукой, она подняла глаза на меня. Я чуть не зарычал от разочарования, глаза были опять цвета шампанского.

— Полегчало? — вопреки желанию быть спокойным, голос звучал ворчливо.

— Да, извините… — она выглядела смущенно.

Обращение на "вы", да и взгляд прячет. Подумаешь, упала в обморок, что такого? Сам же виноват в ее состоянии, хоть и только отчасти. Прикрыв веки, попытался взять себя в руки.

— Все в порядке. Надо было сразу тебя накормить. Пойдем наверх, здесь слишком холодно, для твоего состояния. — начал вставать, но она перехватила за руку.

— Можно мне еще? — она покрутила рукой с почти пустым пакетом.

— Нет. — покачал головой. — Допивай этот, другой только через несколько дней. Ты слишком давно не питалась. Тебе станет плохо.

Вздохнув она кивнула, и опустила голые ступни на пол. Сейчас ее грела кровь, и она могла бы идти сама. И я хотел ей это позволить. Хотя бы для того что бы немного отстраниться.

Но стоило взглянуть на ее ноги, поджавшие пальчики от промозглости, как тут же захотелось передумать. Поднял глаза на ее лицо и беззвучно простонал. Из уголка губ стекла капелька крови. Она облизала губы, и на них крови не было, но вот эта капелька….

Тут же шагнул к ней, и, убрав рукой волосы, прихватил за затылок. Притянул к своему лицу, и, не медля провел языком по алой дорожке, от подбородка до губ. Она дрогнула. Едва уловимо, но так приятно… Губы ее распахнулись, она ахнула и освободила путь моему языку к дальнейшему безобразию. Припал к ней. Смакуя металлическое послевкусие крови, и ее собственный вкус. Немного терпкий как ореховый виски.

Но почему она опять не отвечала? Дыхание у нее сбилось, глаза закрыты, но она и не думает шевельнуться в ответ. Это бесит! Как бы сильно не хотелось добиться ответа сейчас, решил пока отступить. Она уже здесь, а значит, время есть. Столько, сколько потребуется.

— Иди сюда. — только успели губы разомкнуться, тут же подхватил ее по собственнически на руки и уже не торопясь отправился в обратный путь до спальни.

Джес не издала ни звука, ни по пути в комнату, ни когда опустил ее на кровать. Молчала и смотрела, даже когда начал раздеваться при ней. Только когда уже скинул рубашку и ботинки, отвернулась. Не пыталась пошевелиться, просто лежала на звериных шкурах и молчала.

Легкое платьице