— Тебя?

Двери лифта закрываются, любимый прислоняется к стенкам и вообще не меняется в лице. Кажется, обвини его сейчас в измене на месте преступления, он скажет, что все иллюзия, мне только кажется. Марк меня обезоруживает одной улыбкой. Я чувствую, как стыдливо краснею от своей необоснованной ревности.

— Правда? Чего не подошла? Могли бы присоединиться.

— Ты был не один.

— Да, я был с Линой. Кажется, ты ее знаешь, она член твоего элитного женского клуба.

— Лина? – что-то во мне внутри обрывается и летит куда-то в тартарары. – Ты был с ней?

— Мы столкнулись в ресторане, она пришла на встречу с подругой, но та не смогла явиться, я как раз заканчивался встречу. Мы разговорились и решили поужинать вместе. Что-то не так? – невинный взгляд полностью меня подкашивает.

Я понимаю, что Марк вряд ли там думал об измене с Линой, но вот Лина… Мне кажется, что не случайно она оказалась там, где мой муж. Но зачем ей все это? Смотрю на мужа, он выглядит слегка растерянным моим молчанием. Благо мы приезжаем на наш этаж, и отвечать пока нет смысла.

— Оль, - Марк берет меня за локоть, когда мы оказываемся в квартире, разворачивает к себе. – Ты выглядишь бледной и встревоженной. Что такое?

Я с сомнением смотрю на мужа. Его искренность подкупает, но меня смущает человек, с которым он провел несколько часов. Зачем она крутится возле Марка? Неужели своего мужа мало, что на чужих глаза стала косить? Не зря мне бывшие любовницы, ставшие внезапно законными супругами, никогда не нравились. От них так и ждешь подвох.

— Мне показалось, что тебе было приятно находиться в ее компании. Ты выглядел расслабленным.

— Она милая, - Марк улыбается с неожиданной теплотой. – Жаловалась на вас.

— На нас? – удивленно округляю глаза. – С какой стати?

— Вы смотрите на нее свысока и с презрением.

— Что? – нервно смеюсь, ставя сумочку на консоль. – Она кто такая, чтобы на нее смотреть как-то по-другому? Бывшая любовница. За спиной никаких достижений. Что она из себя представляет? Ничего.

— А ты с ней общалась? Судишь по обложке? Вы же в клубе не даете ей и слова рассказать о себе.

— Достаточно того, что она была любовницей своего нынешнего мужа, пока тот еще был женат. Неужели ее это должно красить, и мы обязаны какой-то там прости господи восхищаться? И потом, Марк, - прищуриваюсь. – Почему ты ее защищаешь? Нравится?

— Что? – муж округляет глаза, потом уже хмурится. – Она хороший человек, который хочет подружиться с людьми, которые ее сейчас окружают. Что в этом плохого. Мне не нравится, что ты судишь ее по событиям в жизни, а не по тому, что внутри у нее.

— Что там у нее может быть внутри? Она обычная, провинциалка с периферии из обычной рабочей семьи. О каком внутреннем мире мы тут рассуждаем? – усмехаюсь, отворачиваюсь от Марка, снимая туфли. На ходу вынимаю серьги из ушей и направляюсь в спальню.

— Но ведь я тоже из периферии и обычной семьи, Оля.

4 глава

— Костюм сидит как влитой, - довольно улыбаюсь, оглядывая Марка с ног до головы. – Не зря шили на заказ.

Он стоит неподвижно ко мне спиной, не шевелится. Встречаемся взглядами в отражении зеркала. Вижу, как привычно заученно приподнимаются у него уголки губ. Последнее время я стала за ним наблюдать. Многое, на что ранее не обращала внимания, стала замечать. Например, его улыбки, когда мы смотрим друг на друга. Его ответы, созвучные ответами в моей голове, на мои вопросы. Его поведение со мной, он всегда делает то, что я от него жду по умолчанию. Он даже разговаривает со всеми по-разному.

С коллегами строго, по существу, слегка разбавляя уместными шутками. С моими родителями по видеозвонку почтительно, уважительно, редко себе позволяет что-то сказать смешное. Он предпочитает говорить тогда, когда к нему обращаются. С друзьями. Тут стоит сразу разделить эту группу на две подгруппы. С друзьями со двора и школы, где прошло детство, - фривольно, пошловато, местами грубо. Может позволить себе выругаться. С нашими общими друзьями шутит тонко, я бы сказала, интеллектуально, поддерживает любую сложную тему, если и ругается, то очень завуалировано, не задевая никого.

Ссора, случившаяся на днях, повисла между нами невысказанными претензиями друг к другу. Я кожей чувствую молчаливое осуждение Марка, его неприятие моей позиции по отношению к Лине и ей подобных. Впервые за все время знакомства и брака мы не смогли обсудить суть нашего конфликта. Каждый остался при своем несгибаемом мнении, не желал уступать.

— Марк, - прижимаю ладони к лопаткам и пытаюсь поймать рассеянный взгляд мужа. Он почти сразу фокусируется на мне. – Давай помиримся, не хочу в Новый год уходить обиженной, - примирительно улыбаюсь.

Марк вздыхает. Он знает, что я не люблю признавать себя неправой, знает, что я редко соглашаюсь на позицию, с которой в корне не согласна и имею противоположное мнение. О Лине мы думаем по-разному.

Я постоянно крутила в голове последние слова мужа о том, что оба из провинции, оба из простой семьи, и каждый вскарабкался на вершину благополучной жизни по-своему. Конечно, Лину сложно назвать образцом для подражания, которая добилась успехов. Ее мужа я знаю поверхностно, как и первую жену. Со стороны они казались вполне благополучной семьей, воспитывающих двух мопсов. Детей не было у них. Поэтому для многих был шок, когда пара развелась, а когда узнали из-за чего, по умолчанию осудили девицу, разрушавшую семью. И то, что Лина укрепила свое положение, родив своему мужу наследников, очков в глазах нашего круга себе не прибавила. Но мне мир в моей семье дороже, чем какая там провинциалка. Поэтому я готова вслух согласиться с Марком, оставаясь при своем мнении.

— Я тоже чувствую себя расстроенным из-за нашей размолвки, - любимый поворачивается ко мне, обнимает. Я все пытаюсь понять, он искренен или пытается просто сказать то, что от него ждут. Сомнения грызут.

— Мы никогда не ругались из-за посторонних людей. Я заступился за Лину, потому что ей действительно сложно, а ты знаешь, как я отношусь к женщинам, которые нуждаются в поддержке.

Сдерживаюсь, чтобы не поморщиться.