Лиэни искренне восхищалась работой чары Гриэль.

– А где сейчас эта чара? – спросила Эльда. Ей и самой было бы ужасно интересно посмотреть на неё.

– К сожалению, она уже не с нами, – ответила Лиэни. – Произошёл несчастный случай, когда она пыталась создать ещё одно окно. Ошиблась, открыла не тот мир, и…

Мама замолчала, подбирая слова, но её выручила Шани, взглянув вверх и ахнув.

– А это что? Почему оно тёмное?

Эльда тоже подняла голову. Ещё одно окно над гротом и бассейном было наглухо засыпано камнями.

– Тут было ещё одно солнечное окно, – объяснила Лиэни. – Но в том мире что-то произошло, обвал в горах или что-то подобное, и его, как видите, завалило. Хорошо, что пространственная преграда оказалась крепкой и никто не пострадал от камнепада. Но солнечный свет мы уже вернуть не можем.

– А что будет, если окно… перегородка… сломается? – спросила Шани.

– Надеюсь, что этого не случится, – сказала Лиэни, с беспокойством глядя на нависающие над головой камни. – Чара Гриэль давно умерла. Её чаронит спит, и больше некому чинить здесь пространственные окна. И я сомневаюсь, что кто-нибудь это вообще умеет делать.

– А ты? – спросила Эльда.

– Я пробовала, но не в таких масштабах, – ответила Лиэни, немного запнувшись. – Не знаю, что было бы сейчас.

Ещё одно окно находилось у каменной стены, между двумя переходами.

– А там что? – спросила Шани.

– Подойдём поближе, – предложила мама Эльды.

Они сделали несколько шагов по направлению к пространственному окну. Свежий ветер повеял им в лица, заставил улыбнуться, вдохнуть полной грудью и даже закрыть глаза от удовольствия.

– Это окно – лёгкие Логова, – объяснила Лиэни. – Я до сих пор не могу понять, как чаре Гриэль это удалось, но она не только пробила само окно, но и установила пространственный фильтр.

– Как это? Что за фильтр? – переспросила Эльда.

– Она сделала так, что в Логово проникает только воздух из того мира. Больше ничего. Тут тончайшая силовая сетка, она-то и есть фильтр. Благодаря этому окну мы дышим свежим воздухом и не страдаем от его недостатка, как это было давно, когда изганы только-только нашли здесь приют. Я читала старые записи чары Ферры, она сама мне разрешила. В то время она вела дневник, каждый день записывала, что происходит в Логове, как люди приспосабливаются к новой жизни. С какими трудностями сталкиваются. Так вот, пространственные окна были гениальным решением многих проблем.

– Воздух, солнце и вода, – задумчиво пробормотала Шани. – И всё из других миров. Интересно, почему я не видела в Камнесаде таких окон?

– Для их поддержания нужно очень много силы, много чаронитов, – объяснила Лиэни. – К тому же эксперименты с другими мирами часто заканчивались трагически, поэтому чароведе пришлось наложить запрет на такие исследования. А здесь, в Логове, другого выхода не было, пришлось рисковать.

– Я бы тоже рискнула, – вырвалось у Шани.

– Понимаю тебя, – кивнула Лиэни. – Я начала бороться с этим запретом сразу, как вступила в должность главы Призрачного ордена. Правда, продержалась на ней не слишком долго.

Тут она грустно усмехнулась, опустив глаза на свой браслет пленницы.

– Ну, идёмте дальше!

Они обошли стороной проход, ведущий в обиталище драгончих, откуда тянуло знакомым звериным запахом. Драгонщики, как водится, жили неподалёку, чтобы поддерживать постоянную связь со своими животными. Лиэни рассказала, что несколько вытянутых пещер занимает Грибница – что-то вроде теплицы, где растут питательные грибы. Они очень неприхотливы, обожают тепло и влажность и довольно быстро разрастаются в разные стороны. Благодаря им изганы не голодают, но Грибнице требуется постоянный уход, чтобы она не захирела или, наоборот, не заполонила всё.

Было ещё множество переходов и пещер, но, в общем, все они казались похожими. Повсюду тёмно-серые стены, пронизанные световыми рисунками. Энергетики знали, как приручить свет.

Эльда давно заметила, как жадно Шани рассматривает эти узоры, следит, как соединяются и расходятся линии, как скользят по ним искры. Будто пытается запомнить, понять, найти в них что-то своё. Иногда она прикасалась к ним кончиками пальцев и рассеянно улыбалась. Кажется, ей было интересно здесь, и всё же сестра постоянно думала о побеге.

Эльда понимала почему. Вся жизнь Шани осталась наверху: родители, наставники, школа, учёба в ордене разрушительниц и чароживопись. А у Эльды как будто бы произошло раздвоение личности: одна её часть скучала по друзьям и брату, боялась лишиться Волимира и хотела вернуть всё назад. А вторая ликовала оттого, что нашлись родители, и что ей больше не надо защищать себя самой, и можно ни о чём не думать, свернуться калачиком на кровати рядом с мамой и уткнуться носом в родное плечо. Можно подставить голову под широкую папину ладонь и замереть от счастья, почувствовав, как он ерошит ей волосы. Родители оказались даже лучше, чем она могла представить. Это тебе не строгая тётя Корини, для которой важнее всего было соблюдение приличий, поведение, учёба и внешний вид. Это тебе не вечно расслабленный дядя Патрос, который не считал нужным даже называть девочек по именам.

За то время, что Эльда успела провести с матерью, тани разу ни в чём её не упрекнула. Даже ни слова не сказала о том, что у дочери странная причёска. Только заметила с улыбкой, что никогда ещё не видела, чтобы кому-то так шли короткие волосы. Эльда возразила, что они вовсе не такие короткие, как месяц назад, и сейчас её причёска выглядит более или менее прилично. Ну, если сравнивать с тем временем, когда она побрилась наголо. И потом долго рассказывала о своих вступительных испытаниях. Мама слушала внимательно и взволнованно, искренне переживая. Хохотала, когда Эльда дошла до того момента, как на глазах приёмной комиссии вызвала призрака. «Представляю, какие у них были лица», – веселилась мама. Восхищалась её стойкостью, хвалила за решительность и обнимала так крепко, что Эльда замирала от счастья.

Ещё Лиэни расспрашивала о Витанисе, своём старшем сыне, жадно впитывая каждое слово, радуясь и расстраиваясь из-за любой мелочи. Заметив, как близко к сердцу мать принимает любое упоминание о неудачах брата, Эльда старалась больше говорить о хорошем, обещая самой себе рассказать о неприятностях позже, когда родители привыкнут к тому, что их дети уже не такие маленькие и беззащитные. А неприятности у Витаниса были, да ещё какие: распавшийся на части чаронит, вышедшая из-под контроля драгончая, изуродованное шрамами лицо. Эльда очень тревожилась за брата. Как он там? Наверняка беспокоится. С ума, наверное, сходит, а весточку ему подать нет никакой возможности.

Рассказывая родителям о своей жизни у тёти Корини и дяди Патроса, Эльда старалась не углубляться в подробности. Особенно опасалась она упоминать