Шрифт:
Закладка:
С другой стороны — переезд в колонию звучит как «чистый лист». То, что надо.
На стене высотки на мультимедийном экране мелькнул портрет какой-то девушки. Я вздрогнул, лишь через секунду осознав, что это Марина Дмитриевна.
От «зависания» меня спас дядя — выхватил из рук телефон и выкинул в окно ровно в тот момент, когда мы проезжали по мосту через очередной канал.
— Э⁈ Ты чего⁈
— Что, не налюбовался? Хочется подольше основную улику в руках подержать? Свой я тоже выбросил. Ты же мне, блин, додумался это фото скинуть!
А я тем временем кое-что начал вспоминать. Видимо, фотография разблокировала часть воспоминаний, выключенных эликсиром.
В общем, вчера всё происходило примерно так…
* * *
…На дуэль меня вызвали через пять минут после начала дружеской попойки, ночью, в душном и тёмном помещении алхимического факультета. В том числе и поэтому я всегда против бытового употребления алкоголя — все очень быстро вышло за пределы разумного.
Когда празднование получения нашей группой звания «отличник» перешагнуло через полночь, всех потянуло на приключения. Ну, наша группа и забралась в здание академии, однокурсники сломали дверь родимой кафедры алхимии и распили все, что нашли подходящего и бесхозного на полках с эликсирами.
Очень быстро отборная алкохимия ударила в головы буйных студентов.
И понеслось.
— Дионисов! Дионисов! Какого черта? Ты не слышишь, что ли? Дионисов! Я кому говорю⁈ Нет, вы посмотрите на него! А ублюдкам следует слушать, если к ним обращается природный дворянин!
Я это четко услышал, потому что внезапно именно в этот момент вокруг стало очень тихо. Все разговоры прервались.
Это Козлович, и уже пьяный в хлам. Ворованный из лабораторных шкафов алкоголь развязал ему язык и остановил разум. И это услышали все.
Черт бы его побрал, идиота! Теперь я не смогу просто пропустить это мимо ушей, как бессвязный пьяный треп. Я не могу себе это позволить. Слишком долго я возводил здание своей репутации в Университете.
Я с громким стуком поставил свой стакан на полку — с невинным виноградным соком, кстати, максимум что могу позволить себе в личной жизни — и в наступившей тишине приблизился к Козловичу. Совершенно трезвый, естественно, и очень злой.
— Похоже, — произнес я, — ваш язык, Козлович, скачет впереди вас, опережая мысли. Вы же не будете против, если я накажу эту брехливую шавку?
— Чего? — тупо отозвался Козлович, а потом получил двумя сложенными перчатками по морде.
Вот так, скотина, давно я этого хотел.
Да, я бастард. Я столько не выпью, сколько вмещает бронированное пузо прирожденного алкаша, простите, аристократа. Но не тебе, подворотный дворянчик, мне об этом напоминать. Никто из здесь присутствующих этого не посмеет.
— Козлович! — воскликнула вздорная девица с соседнего факультета, ей я, похоже, тоже успел непростительно насолить — кажется, не стал взасос целоваться за дверью. — Неужели ты это просто так оставишь⁈
Козлович оторвал ладонь от покрасневшей щеки и прошипел:
— Дуэль! Сейчас! Немедленно!
— Желаете стреляться? — процедил я. — Мечом-то я в момент вам голову снесу.
Взгляд Козловича заметался, понял вдруг, шавка, с кем связался? Но внезапно взор его озарился.
Что-то придумал. Что именно?
— Пускай безземельные стреляются, — презрительно бросил Козлевич. — Нам, отличникам академии, больше подходит благородная алхимическая дуэль. На эликсирах гроссмейстеров!
Вот козёл. Нашел-таки моё слабое место. Ведь я по специализации — экономист алхимических процессов. И эликсиры пробовал далеко не все.
В наступившей тишине кто-то пробормотал:
— Парни, ну что вы. Это уже за гранью разумного… Мало того, что это карается смертной казнью…
— Я настаиваю! — внезапно истошно заорал Козлович.
Я бросил перчатки, которыми бил ему морду, на стол.
— Несите, — усмехнулся я. — То, что вы там настаиваете. Что есть в шкафах интересного?
Сокурсники, пошушукавшись и обшарив полки шкафов, притащили две колбы с алым, как кровь дракона, содержимым.
— Что это? — нахмурился Козлович, но я не позволил ему соскочить.
— Какая тебе разница? — я взял одну из колб. Перешёл обратно на «ты», чтобы моя явная грубость уже не оставила ему повода повернуть назад. — Пей! И не смотри на этикетку! Или будешь извиняться?
Что это был за эликсир — я осознал чуть позже. Есть напитки легкие, а есть такие, с которыми не каждый может совладать. И «Кровь Дракона» — как раз из таких. Наши шансы уравнивались, мы были в одинаковой опасности.
— Да к черту это всё, — процедил Козлович, подхватывая оставшуюся колбу.
Вот тогда я и заметил среди окруживших стол вчерашних студентов её. Пламя во тьме, солнце на рассвете, звезду среди облаков. Она была здесь совершенно неуместна, она точно не училась с нами, но она здесь была.
И в её взгляде было волнение — в нашей дуэли она переживала и болела именно за меня. Она следила за каждым моим движением голубыми бездонными глазами.
Я не мог колебаться под этим взглядом. Я опрокинул колбу со смертоносным содержимым в рот, и вкус красного вина пробил меня насквозь.
Содрогаясь от обжигающей нутро боли, я увидел взгляд Козловича. Он мне подмигнул, и я вдруг понял, что умру с секунды на секунду, потому, что вся мощь эликсира гроссмейстеров обрушилась на меня.
А когда смертная тьма отступила, я оказался совсем другим человеком.
Я вспомнил взрыв яхты и миндальный привкус на губах. Вспомнил то, кем я был…
…Я — лев. Лев бетонных джунглей. Я — корпоративное чудовище. Я стирал с лица земли целые страны и перемещал народы. Мои корабли, мои ракеты, самолеты, банки, дома, небоскребы, реакторы, порты и космодромы, всё моё…
А потом я понял, что она продолжает за мной следить. Моя темная звезда. Я, абсолютно не контролируя себя, бросил пустую колбу на пол, раздавил стекло в мелкие осколки и, резко приблизившись к ней, наклонился к изящному ушку и прошептал:
— Ma belle chérie, милостивая сударыня. Очаровательная. Великолепная. Сладкая моя. Жаждете ли вы пережить
