Но до утра мне ждать не пришлось. Возле дверей общежития стоял Григорий Семенович и напряженно вглядывался то в одну, то в другую сторону. Нетрудно было догадаться, кого именно он так сильно хочет увидеть. Я подбежал к нему и остановился, понимая, что простым «здрасте» я в любом случае не отделаюсь.

— О! Ну надо же, кого я вижу! — ехидно произнес тренер. — Что, решил вернуться и поспать? А не поздновато ли, молодой человек?

Так. Григорий Семенович сам дождался меня у входа, не отсиживаясь внутри вместе с остальными динамовцами (которые, вероятно, тоже хотели провести со мной воспитательную беседу). Он вышел встречать меня отдельно. Вряд ли ему хотелось лишний раз напомнить себе, как я выгляжу. Значит, он планировал поговорить со мной без свидетелей — как говорится, по-отечески вправить мне мозги. Ну что ж. Это, пожалуй, лучшее, что со мной могло произойти в данной ситуации.

— Давай-ка отойдем в сторонку, — Григорий Семенович взял меня за локоть и отвел куда-то за угол здания — подальше от окон тренерской, которые выходили прямо на улицу. — Ты знаешь, какая суматоха здесь из-за тебя поднялась?

Я недоуменно помотал головой. Откуда мне было знать-то, если меня здесь еще не было?

Григорий Семенович удрученно вздохнул и помолчал.

— Тут весь административный состав чуть с ума не сошел, — наконец заговорил он. — Шутка ли — воспитанник пропал! Уже думали, кто виноват, кто в случае чего понесет ответственность, кто будет родителям звонить, если уж совсем…

— Да ну что вы, Григорий Семенович… — начал было я, но тут же осекся под строгим взглядом тренера.

— Антон Сергеевич только что волосы на себе не рвал, — продолжил он. — Все говорил, что это, мол, он за тобой не уследил. Уже все больницы обзвонили, все приемные отделения. Потом смотрю, он уже собрался в морги звонить, весь трясется… Ну пришлось мне ему соврать. Тяжело же смотреть было на человека! Я сказал, что ты мне позвонил и у тебя все хорошо, а вернешься — сам все расскажешь.

— Спасибо, — искренне поблагодарил я.

— Да спасибо-то спасибо, — сказал Григорий Семенович. — Только ведь ни хрена же хорошего нет, Мишка! Пропадешь ведь!

— Почему пропаду? — не понял я.

Григорий Семенович вздохнул, задумчиво посмотрел куда-то вдаль, вспоминая что-то очень далекое, и объяснил:

— Когда-то очень давно, когда мне было немногим больше лет, чем тебе сейчас, втюрился я в одну девчонку. Я тогда был надеждой клуба, мне все прочили большое будущее, чуть ли не олимпийское чемпионство. Всегда и везде показывал лучшие результаты, все знали: если какое-то ответственное соревнования — туда только Гришку! Ну вот. А девица та была, как бы тебе так помягче сказать… ну, непутевая. В какой семье она выросла — это от нее, конечно, не зависела, тут она не виновата. Но вот как она себя вела уже в сознательном возрасте… Бесконечные пьянки, гулянки, парней перебирала как перчатки, чуть ли не с уголовниками ее видели время от времени…

Я, кажется, начинал понимать, к чему клонит тренер.

— Мне говорили, конечно, что-то типа «Зачем ты с ней связываешься, к добру не приведет» и так далее. Мало ли, мол, хороших девчонок, да еще с твоими данными — выбирай любую, — продолжал Григорий Семенович. — А мне, знаешь.как будто глаза пеленой закрыло — никого не вижу, кроме нее, и все! Ну, в общем, она тогда тоже вроде как мной увлеклась и предложила — а поедем в Крым отдыхать! Дикарями! Природа, мы только с ней вдвоем — романтика! А у нас в этот момент как раз сборы были запланированы.

— И что же вы решили? — не выдержал я.

— Что, что…— тренер снова посмотрел куда-то вдаль. — Плюнул я на эти сборы и поехал с ней! Я ведь как думал: раз я такой талантливый и натренированный, то все пропущенное быстро наверстаю. Тем более нас и не было-то дней десять — не месяц же и не год. Сборы и тренировки постоянно, уже со счету сбился, а такая сильная любовь, как мне тогда казалось, бывает раз в жизни.

— И чем все закончилось? — нетерпеливо спросил я. По его описанию своей возлюбленной я понял, что в случае со мной он имеет в виду все-таки Ленку, а не Аллу, и испытал некоторое облегчение. С Ленкой-то я и сам завязывать собирался, а вот подставлять Аллу мне было бы неприятно.

— Закончилось все тем, — назидательно произнес Григорий Семенович, — что я с треском провалил первенство СССР! Потому что вместо сборов и тренировок я там, кгхм… в общем, другой физической активностью занимался все десять дней. Да плюс питались мы с ней там кое-как, да плюс знаменитые крымские вина… В общем, уезжал крепкий спортсмен, а вернулся расплавленный пластилин, которому нужно было долго восстанавливаться. А времени не было. Ну и все. А мог бы стать чемпионом, кто знает.

Тренер внимательно посмотрел мне в глаза и добавил:

— Завязывал бы ты с этой… — он сжал губы, как будто сдерживаясь, чтобы не выругаться, — она девка непутевая. Нет, конечно, это твое дело, но к чему приводят такие истории, я тебе рассказал. И учти: в следующий раз я тебя отмазывать уже не буду!

— Хорошо, Григорий Семенович, — тихо произнес я. — Я подумаю на тем, что вы мне рассказали.

— Ты давай, думальщик, — тренер подтолкнул меня ко входу, — беги спать ложись уже. Завтра будет важный день, надо выспаться. Ну хотя бы постараться, насколько это возможно, — добавил он, взглянув на часы.

— А какой важный день? — спросил я.

— Завтра узнаешь, — махнул рукой Григорий Семенович.

Как я разделся, лег и вырубился — хоть убей, не помню. Все-таки одно из главных достоинств молодого возраста — это способность засыпать мгновенно и в любых обстоятельствах.

Утренняя тренировка началась со взвешивания. К моему удивлению, весы показали цифру в 63,5 килограмма. Это было на несколько килограмм больше, чем в день моего приезда в Москву. Хм.

Еще одно удивление было вызвано тем, что о моей пропаже не было сказано ни единого слова. Я-то, честно говоря, насмотревшись на то, как обсуждают Бабушкина и