— Привет, Гордей, — поздоровалась с плеча Апанасия его возлюбленная.

— Привет. Нам туда, — я показал направление, в котором видел машину агронома. — Как прошло приземление?

— Нормально, но планетка у тебя неприветливая. Но ногах стоять тяжело, едва выбралась, какая-то мелкая тварь больно укусила меня в руку. Пришлось снова забираться в капсулу, чтобы не подхватить заразу.

— Это же природа. Здесь все кого-нибудь кусают, едят и все такое. Это вам не стерильные подворотни космических станций. В том-то и прелесть моей планеты, что она натуральная. Адаптируемся и заживем на всю катушку. И никому до нас дела не будет.

— Скорее бы добраться куда-нибудь, да прилечь, — посетовала Камила, не утруждающая себя даже ходьбой.

— Ты устала, солнышко? — заботливо поинтересовался Апанасий.

— Да. У меня кружится голова.

— У нас у всех кружится. Мы как домашние коты, отвыкли от бездонного неба над головой, — пояснил я. — Вот вестибулярный аппарат и шалит.

— Апанасий, поставь меня, пойду сама, — попросила здоровяка подруга.

— Уверена? — переспросил он.

— Да, опускай.

Апанасий опустил ее на землю. Камила встала осторожно и посмотрела вокруг одним глазом, как человек в подпитии, пытающийся сфокусироваться.

— Я прежде никогда не была ни на одной планете, только на станциях. Часто видела имитацию каких-то природных мест, но сейчас понимаю, насколько они были куцыми перед настоящими просторами. Здесь нет такой плотности растений, как там, но масштаб впечатляет.

— Потому что это поля, на которых люди сеют культуры. Это, — я указал вокруг нас, — называется пары, отдыхающая от посевов земля, восстанавливающая плодородие. Тут траву скашивают, чтобы не расплодились сорняки. А вон та зеленая полоска впереди, это озимые, скорее всего, рожь или пшеница.

— Здорово, хотя половину не поняла.

— Поживешь, поймешь. Отправим вас с Апанасием в колхоз какой-нибудь. Ты будешь работать дояркой, а Апанасий скотником. Разведете хозяйство, нарожаете полную горницу детишек, мал, мала, меньшая, а мы будем приезжать к вам из города на шашлыки.

— А что делает скотник? — поинтересовался Апанасий.

— Быкам хвосты крутит, — пошутил я.

— Зачем? — спросил он на полном серьезе.

— Ладно, шучу я. Просто болтаю, чтобы дорога короче казалась. Жизнь в деревне своеобразная, вам, скорее всего, не понравится.

— А где понравится? — спросила Камила.

— В городе. Она больше напоминает устройство жизни на космических станциях. Те же клетушки-квартиры, та же суета, дом-работа, работа-дом, выходные, пролетающие на сверхсветовой скорости. Зато в отпуск закрыл квартиру и уехал, в отличие от деревни, где осталось хозяйство, требующее ежедневного ухода.

— А я мечтаю пожить так, чтобы знать наперед, что лет пять с места не сдвинусь. Устал, от смены обстановки, — поделился Апанасий.

— Поживем-увидим, что можно будет предложить под твои запросы.

До ржаного поля у нас ушло полчаса. Айрис, Трой и Киана увидев нас, направились навстречу. Агронома с ними уже не было.

— Добро пожаловать на Землю, пришельцы, — поприветствовал я идущую навстречу тройку. — Земной вам поклон.

Айрис ускорила шаг и бросилась в мои объятья, целуя меня в соленое от пота лицо.

— Не могу поверить, что мы здесь, — произнесла она и часто заморгала мокрыми от слез глазами.

— Я тоже. Есть ощущение нереальности. Пока не увижу подъезд родной квартиры, не признаю, что на Земле.

— А как мы в нее попадем? Взломаем? — спросила Айрис.

До сего момента я не задумывался об этом, воодушевленный одним ощущением возвращения.

— Ключи от квартиры есть у родителей. Придется вначале заявиться к ним.

— Это же правильно, Гордей. Даже если бы у них не было ключей, все равно стоило показаться вначале им. Они же твои родители и, наверное, что только не думали после твоего исчезновения.

— Они вполне могли не заметить его, — предположил я. — До твоего появления я нечасто созванивался с ними. Только после больницы стал почаще заезжать. Кстати, куда делся агроном?

— Мы его напугали. — Засмеялась Киана. — Айрис с ним общалась, а мы не понимали ни слова. Трой взял, да и спросил у нее, о чем они болтают. Он опешил и скоренько смотался. Как бы не проболтался.

— О чем он может проболтаться? О том, что видел иностранцев на полях своего колхоза? Или пришельцев? Здесь за такое могут и в дурдом отправить, — успокоил я ее. — Самое многое — с женой поделится и вместе решат хранить эту тайну, чтобы не пугать народ. Айрис, а ты не спросила у него, как далеко до города?

— Конечно, спросила. До трассы пять километров, а до города сто двадцать.

— Сто двадцать? Вот это мы промахнулись, — удивился я.

— По космическим меркам ерунда, — успокоил меня Трой. — В пределах погрешности.

До трассы мы дошли пешком. А там поймали едущую в город «буханку» с двумя рыбаками. Непередаваемое амбре из запаха рыбы и тяжелого перегара оставило у моих друзей неизгладимое первое впечатление о земном транспорте. Выбрались мы из него с огромным облегчением у указателя моей деревни.

— Воняло, — произнес вслед машине Апанасий.

— Это был запах свободы и романтики в представлении взрослого мужчины, — пояснил я.

— Наверное, я еще не дорос до этого понятия, — произнес Трой.

Мы прошли через лесополосу, отделяющую деревню от трассы. На улице вечерело. К деревне в облаке пыли подгоняли стадо. Над всей округой стояло непрерывное мычание и редкие щелкающие удары пастушьего кнута, удерживающего строй стада.

— Кто это? — вылупив глаза на коров, спросил Апанасий.

— Коровы. Крупный рогатый скот, — ответил я. — Источник молока и мяса.

— Они такие… большие? — удивился он. — Я думал, домашние животные размером с собаку.

Как раз мимо нас пробежала пастушья овчарка, завернув в стадо норовистую первотелку, пытающуюся сбежать с чужим быком. Наши друзья из космоса смотрели на происходящее, привычное для меня действо, с видом верующих, узревших библейское чудо. Вслед за овчаркой проскакал на лошади пастух, обдав нас запахом конского пота. Он коротко кивнул, узнав меня. Я махнул ему рукой.

Апанасий стоял, бледный, как смерть.

— Что с тобой? — испугался я за его состояние.

— Когда он побежал на меня, я подумал всё, конец, растопчет и съест.

Я рассмеялся во весь голос.

— Это же лошадь, она ест только траву, как и коровы.

— А выглядит так, как будто питается Апанасиями на ужин, — поддержал товарища Трой. — Неслабое такое получилось знакомство с твоей станцией.