Момент приземления показался мне слишком жестким. Наконец, мы замерли. Капсула каким-то образом сообщила мне, что выходить пока рано, чтобы не обжечься о её раскаленную поверхность, а сама добавила мне веществ, которые нейтрализовали мое «овощное» состояние. Спустя минут пять, я сдвинул крышку и выбрался из капсулы. Не могу сказать, что это было просто. Земная гравитация показалась мне чудовищной. Ноги так и норовили подкоситься в коленках. Я нуждался в адаптации живых мышц и спирте для двигателя.

От капсулы в земле остался след метров в пятьдесят длиной, глубиной до колена. При всех неземных технологиях можно было придумать более удачный способ приземления. Когда поверхность капсулы остыла до приемлемой температуры, я вынул ее из канавы, сложил до размера маленького чемодана и взял в руки. Пора было отправляться на поиски остальных членов отряда.

Кажется, мое эффектное приземление осталось незамеченным. Куда ни глянь, ни одного человека, ни дороги, только поля. Я решил выбрать самую высокую точку с высоты которой можно было своим модифицированным орлиным взором разглядеть места падения остальных напарников. Спасибо геодезистам, они пометили такую высоту железной конструкцией. К ней я и направился, чертыхаясь из-за ослабших мышц, но все равно с упоением вдыхая знойный летний воздух, наполненный ароматом трав и время от времени роняя слезы себе под ноги, умиляясь летающим вокруг меня насекомым,

— Гордей! Гордеээй! — услышал я знакомый бас.

Огляделся и увидел бегущего в мою сторону Апанасия. Как его килограммам было тяжело это делать. Он бежал со скоростью и грацией улитки, перетекая массой с места на место. Я остановился и, пользуясь случаем сел в траву, чтобы передохнуть. Апанасий подбежал ко мне, блестя потом.

— Ох, какое тут притяжение, — выдохнул он и без сил упал рядом.

— Притяжение тут и вправду невероятное, — согласился я. — Кто однажды побывал не Земле, больше не сможет покинуть ее навсегда.

— Я не о том.

— Да понял я, о чем ты. Никого больше не видел?

— Нет. Испугался, что остался один, потом смотрю, ты идешь.

— Я иду вон к той штуковине. — Я указал на темную пирамидку тригапункта. — Она находится выше остального ландшафта. Оттуда будет удобнее всего искать наших друзей.

— Только бы с Камилой ничего не случилось. — Взволнованно произнес здоровяк.

— Ни с кем ничего не случится. Капсула рассчитана на большие нагрузки. — Успокоил я его.

— Ох, хотелось бы верить. — Апанасий вытер лицо от пота. — Спирта бы глоток, чтобы двигатель заработал.

— Соберемся вместе, придумаем, как его раздобыть. Поднимайся, пока наши друзья не разбежались кто куда.

Апанасий, страдая встал на ноги, держась на них, как человек, который только что бросил костыли. Я держался не намного лучше. Наверное, если бы меня видели со стороны, то решили, что я иду на протезах.

— Голова кружится, — пожаловался Апанасий. — Нет потолка над головой, непривычно.

— Я тебя понимаю. — Согласился я с ним. — Тут и у меня начала голова кружится, как у домашнего кота. Была бы машина рядом, забрался бы под нее. Это пройдет скоро… надеюсь. А может это от избытка кислорода? Как тебе воздух родного дома?

— Пахнет замечательно. — Апанасий громко вдохнул. — Своеобразно, конечно, но замечательно. Непривычно, что солнце ярко светит, глаза не открыть полностью и печет. Уф, жарища.

Мы прошли метров триста и присели отдохнуть. Я покричал на разные стороны света имя жены. Никто не откликнулся. Разлет с орбиты каждой капсулы мог составить километры или даже десятки. Может быть, только нас с Апанасием так повезло свалиться рядом. Мой напарник посмотрел за мою спину.

— Там транспорт какой-то прямо по земле катится.

Я развернулся. Поднимая столб пыли по накатанной колее между полями ехал старый зеленый пикап. Дорога, которую он выбрал, вела только к нам. Машина, старый советский ИЖ, с хромированной решеткой радиатора и проржавевшими насквозь крыльями остановился возле нас, окатив облаком пыли.

— Тьфу, тьфу, — я разогнал рукой пыль.

Громко хлопнув несколько раз дверью, из нее выбрался немолодой усатый дядька и направился к нам.

— Вы чего по нашим полям шаритесь? — строго спросил он.

— В смысле, шаримся? — не менее строго ответил я ему вопросом на вопрос.

— Это поля нашего предприятия.

— Так, стоп, мужик, во-первых, ты кто? Во-вторых, мы идем по дороге, а не по полям. В-третьих, уважительное общение с незнакомыми людьми еще никто не отменял.

— А это кто оставил на парах такую канаву после себя? — он указал рукой в ту сторону, в которой я подобрал Апанасия.

— Без понятия. У вас тут вообще странные дела творятся. Какие-то штуки падают с неба, — на всякий случай произнес я, чтобы увидеть реакцию мужчины.

— И вы это видели? — спросил он.

— Видели. А что, часто случается у вас такое?

— Не было никогда. А сегодня прямо кучно пошло. Я агроном, выехал на поля, встал отлить на рожь, голову поднимаю, ё-моё, огнем небо прочертило, а потом какие-то штуки сверху полетели, и бум, бум, упали. Я поехал посмотреть, и вот след на парах остался, кабут здоровым однокорпусным плугом прошлись. А вы тут что делаете? — спросил он подозрительно.

— У нас квест, идет к той вышке, там следующее задание спрятано, — соврал я.

— Ясно, городские, как всегда с прибабахом. Предложил бы подвезти, но вдвоем вы в кабину не влезете, а в кузове наглотаетесь пыли.

— Очень жаль. А куда упали остальные штуки, не видели? — спросил я.

— Туда, — он указал за холм. — Штуки три или четыре.

— Четыре, — поправил я его.

— Наверное, я не успел посчита… а вы тоже видели? — Агроном подозрительно посмотрел на нас. — А их всего шесть было, как будто. Вас двое и тех… четыре. Ладно, мне надо спешить, работа.

Он заскочил в салон и рванул с места, наяривая на ходу не желающей закрываться дверкой. Нас снова окатило пылью.

— Одно радует, что пыль эта экологически чистая. — Я сплевал захрустевший на зубах песок.

— Мне кажется, я его немного напугал, — решил Апанасий.

— Не немного, — усмехнулся я. — Как он удивится, когда его встретят остальные наши, как раз четверо. Что он будет думать о том, что видел? Решит, что мы космические засланцы или вражеские засранцы? Надо поспешить, пока агронома не свели с ума.

Мы дошли до вершины холма, на которой стоял тригапункт. Отсюда открывался хороший панорамный вид на многие километры до горизонта. Я посмотрел соколиным взором на округу и вскоре разглядел одиноко бредущую фигуру. Апанасий радостно узнал в ней свою Камилу и завопил с вершины, как слон в брачный период. Камила услышала его и сменила направление.

Апанасий рванул к ней, а я пока пытался найти остальных. И вскоре увидел теряющийся на изумрудном одеяле озимых пикап агронома и точки вокруг него. Это явно были люди, хотя с такого расстояния даже модифицированный глаз не мог определить достаточно точно. Я побежал следом за Апанасием. Он достиг Камилы, которая еле тащила ноги, отвыкнув от нормальной гравитации, и поднял ее на руки. Нам всем нужен был отдых и спирт, чтобы пройти акклиматизацию. Прямо универсальная формула при смене климатических поясов и планет.