–В смысле, для псевдонима?

–Для анонимности, ну да. Паркер Эван.

Джейк с трудом сдержал смех, поскольку большинству писателей и так приходилось вести куда более анонимную жизнь, чем им бы хотелось. Может, Стивену Кингу или Джону Гришэму и случается наталкиваться в супермаркетах на восторженных фанатов, протягивающих салфетку для автографа, но большинству писателей, даже тем, кто умудряется зарабатывать писательством на жизнь, анонимности более чем хватает.

–И какого рода прозу вы пишете?

–Я не заморачиваюсь насчет ярлыков,– сказал Эван Паркер/Паркер Эван, смахнув со лба густую светлую прядь, которая тут же упала обратно (возможно, в этом и был смысл?).– Меня волнует сама история. Сто́ящая это идея или – нет. Если идея не стоящая, не поможет и лучшее писательство. А если – стоящая, не испортит и худшее.

Это весьма дельное высказывание было встречено молчанием.

–Вы пишете рассказы? Или планируете роман?

–Роман,– отрезал он, словно уловив сомнение в голосе Джейка, отнюдь не кажущееся.

–Это серьезное начинание.

–Я в курсе,– сказал Эван Паркер саркастично.

–Что ж, можете рассказать нам что-нибудь о романе, который вы хотите написать?

–Что-нибудь – это что?– спросил он с подозрением.

–Ну, например, место действия. Герои. Или общая идея. У вас есть сюжет?

–Есть,– сказал Паркер с откровенной враждебностью.– Я бы предпочел не обсуждать его,– он огляделся,– в этом месте.

Джейк прочувствовал всеобщую реакцию, даже ни накого не глядя. Всем, похоже, стало не посебе, и все ждали от него какого-то ответа.

–Полагаю,– сказал Джейк,– в таком случае, нам нужно знать, как я… как эта группа может лучше всего помочь вам развить свои писательские навыки?

–Ой,– сказал Эван Паркер/Паркер Эван,– я неособо настроен развиваться. Я очень хороший писатель, и мой роман идет полным ходом. И вообще, если говорить начистоту, я даже не уверен, что писательству вообще можно научить. Каким бы хорошим ни был учитель.

Джейк отметил, как по столу прокатилась волна смятения. Вероятно, не один из его новых студентов задался вопросом, за что он выложил деньги.

–Что ж,– сказал Джейк, попытавшись рассмеяться,– я, разумеется, с этим не соглашусь.

–Я всячески надеюсь на это!– сказал студент сКейп-Код.

–Мне интересно,– сказала студентка, сидевшая справа отДжейка, которая писала «художественные мемуары» освоем детстве в пригороде Кливленда,– зачем вы пришли в программу на магистра искусств, если думаете, что писательству нельзя научить? Типа почему не взять и ненаписать книгу самому?

–Что ж,– Эван Паркер/Паркер Эван пожал плечами,– я непротив всего этого, само собой. Работает оно или нет – другой вопрос. Я уже пишу свою книгу и знаю, насколько она хороша. Но яподумал, если даже программа сама по себе ничего мне не даст, от степени я неоткажусь. Лишние буковки после имени никогда не помешают, верно? И есть шанс, что у меня в итоге появится агент.

Снова повисло гнетущее молчание. Несколько студентов проявили внезапный интерес к разложенным на столе ксерокопиям. Наконец, Джейк сказал:

–Я рад слышать, что ваш проект идет своим ходом, и надеюсь, мы сможем быть вам полезны как команда единомышленников. Что мы знаем наверняка, так это что писатели всегда помогали друг другу, неважно, участвовали они в какой-то программе или нет. Мы все понимаем, что писательство – занятие уединенное. Мы делаем свою работу в одиночку – без конференций, без коллективных поисков решений, без командных мероприятий – только мы сами, наедине с собой. Может, поэтому получила такое развитие наша традиция делиться работой с коллегами по перу. Всегда собирались группы писателей, читали вслух свои произведения и обменивались рукописями. И нетолько ради компании или чувства единства, но потому, что нам действительно нужно, чтобы нашу работу видели еще чьи-то глаза. Нам нужно знать, что работает, а главное – что не работает, и большую часть времени мы не можем доверять себе в этом отношении. Насколько бы успешным ни был автор, чем бы вы ни мерили успех, я готов поспорить, что у него есть читатель, которому он доверяет, читающий его работу до того, как ее прочитает агент или издатель. И, чтобы добавить ноту практичности, скажу, что в современной издательской индустрии традиционная роль «редактора» сведена к минимуму. Сегодня издатели хотят такую книгу, которую можно сразу пускать в производство, или максимально приближенную к этому, так что если вы думаете, что вашу рабочую рукопись ждет не дождется Максвелл Перкинс[7], чтобы засучить рукава и превратить ее в«Великого Гэтсби», это уже давно не так.

Джейк понял, к своему огорчению, но нек удивлению, что имя «Максвелл Перкинс» ни очем им не говорит.

–То есть другими словами,– продолжил он,– если мы достаточно мудры, мы находим таких читателей и посвящаем их в наш рабочий процесс, и именно этим мы все здесь, вРипли, занимаемся. Можете относиться к этому сколь угодно формально или неформально, но ядумаю, наша роль в этой группе – в том, чтобы вносить посильный вклад в работу друг друга и быть максимально открытыми для взаимных влияний. И я,между прочим, не исключение. Я несобираюсь занимать учебное время своим творчеством, но ожидаю многое почерпнуть от собравшихся здесь писателей – как от ваших творческих проектов, так и отглаз и ушей, и проницательности, обращенной на творчество ваших коллег.

В течение этой зажигательной и нелишенной искренности речи с лица Эвана Паркера/Паркера Эвана не сходила усмешка. Теперь же он покачал головой, давая понять, как его все это забавляет.

–Я буду счастлив высказать мнение о творчестве каждого,– сказал он.– Но неожидайте, что я заэто открою свою работу для чьих-то глаз или ушей или носов, если уж нато пошло. Я знаю, что у меня есть. И недумаю, что на этой планете найдется такой человек, каким бы лажовым писателем он ни был, кто мог бы запороть такую идею, как у меня. И это, пожалуй, все, что я скажу.

С этими словами он сложил руки и плотно сжал губы, словно для того, чтобы больше ни крупица его мудрости не просочилась наружу. Великий роман Эвана Паркера/Паркера Эвана был надежно защищен от недостойных глаз, ушей и носов первокурсников Симпозиумов Рипли по писательскому мастерству.