Шрифт:
Закладка:
— Беги, Билли. — Я перевела взгляд на своего знакомого, который приветливо махал рукой маме:
— Добрый день, миссис…
— Ты-ы! — Джанетта Райн ринулась вперед, вооружившись подносом, на котором стояла чашка. — А ну пошел прочь от моего дома! Отойди немедленно от Нины!
Глава 3
В момент соприкосновения щеки Билли и маминого подноса мне даже стало немного стыдно.
— Мама, мистер Силвик просто поздоровался!
— Да-да, конечно, знаю я этого мерзавца! От него несет каким-то пойлом за версту. — Она разглядывала фигуру убегающего Билли с видом победительницы. — Так, о чем вы говорили?
— Об очень холодном марте. — Я с укором посмотрела на мамины растрепавшиеся рыжие волосы, которые сейчас немного напоминали ирландский флаг.
Она взглянула на постер Эрни в моих руках:
— Что это такое? — Мамин взгляд на мгновение затуманился, затем она качнула головой, словно очнувшись ото сна. — Хотя не важно. Насчет академии, если ты не хочешь ехать…
— Поеду, — ответила я неожиданно для себя самой, — ты же знаешь, такое предложение бывает раз в жизни.
Мама с радостным криком кинулась меня обнимать. Она ничего не знала и была счастлива. Честно, я ей немного завидовала. Куда пропал Эрни? Почему не вернулся из Нортенвиля? Что за чертовщина происходит вокруг? В Рингвуде мне никогда не найти ответ.
В этом маленьком городке дома тихих приветливых жителей окружены лесом, где ходят медведи и лисы. Здесь живут бытовыми мелочами, повседневность с милыми заботами типа покупки продуктов в единственном супермаркете и подготовки праздничного стола к Дню благодарения стала привычным фоном жизни горожан. Поэтому мне здесь не место.
Я должна найти Эрни. Я верю, что он жив.
На миг передо мной появилась фигура брата. Он смотрел на меня и улыбался. Ветер растрепал его непослушные волосы. Таким мне запомнился Эрни.
Я моргнула, и наваждение исчезло. Осталась только мама. Джанетта Райн громко перечисляла покупки, которые нам предстоит сделать перед моим отъездом.
А потом события закружились снежным вихрем бесконечных сборов и томительного ожидания в ореоле дурных предчувствий.
Ровно через неделю я уже ждала электричку на рингвудском вокзале.
— Теплый свитер, планшет, сменная обувь, вроде ничего не забыли, — мама в очередной раз перечисляла вещи, лежавшие в моей сумке, — и жилетку с розочками взяла?
Я вспомнила уродливый вязанный жилет с огромными розами — подарок миссис Бригс и тяжело вздохнула
— Да, мам…
— Ох, как же я волнуюсь! — Она внезапно схватила меня за руку. — Какое-то нехорошее предчувствие и…
В этот момент вечернюю улицу осветили красные фары электрички, мамины слова потонули в шуме колес.
Мы обнялись на прощанье, и я забралась в вагон, где невыносимо пахло бензином.
Рядом со мной села пожилая женщина в аккуратном пальто. В руках ее был прямоугольный предмет, прикрытый красной тканью.
Электричка поехала, и мамина фигура начала отдаляться. Я помахала ей рукой. На душе внезапно стало тоскливо.
С детства знакомая вершина холма с кронами деревьев, покрытыми белыми сугробами, скрылась из виду, за окном падали пушистые снежинки, казалось, будто кто-то перевернул стеклянный шар с рождественским снегом.
Рингвуд сейчас напоминал поздравительную открытку, из тех, что любят дарить друг другу горожане. Аккуратный уютный город, где жизнь словно застывает, укрытая пушистым белым покрывалом уходящей зимы.
— Какой странный март, мистер Берри.
Я вздрогнула, услышав усталый голос пожилой женщины напротив.
— Что, простите?
Мой вопрос был проигнорирован.
— У меня тоже отвратительное настроение в такую погоду. Еще и снегопад, подумать только! Сирин говорила, что грядет настоящая буря, ты же знаешь, что Сирин не может лгать.
После этого странного монолога я услышала тихое шуршание, похоже, оно доносилось от предмета, прикрытого красной тканью, который незнакомка так бережно держала в руках.
Мне удалось разглядеть прутья питчей клетки и нечто черное внутри.
Наверное, моя соседка везет большую черную птицу. Видимо, слова о буре предназначены для нее. Это казалось абсурдным. Я огляделась, пытаясь найти поблизости еще какого-нибудь мистера Берри, но поблизости никого не было.
Только в самом конце электрички с недовольным видом сидели две дамы в старомодных объемистых шубах.
Моя странная соседка хлопнула костлявой рукой по клетке:
— Скоро мы будем на месте, не будь занудой.
Она разговаривала со своей птицей так, словно та ей отвечала, хотя из-под красной ткани доносились только сопение и скрежет. Мне стало любопытно:
— Мэм, мистер Берри — имя вашего питомца?
Из клетки раздался глухой стук, женщина поджала губы, ее раскосые глаза выражали недовольство:
— Мистер Берри не любит, когда его называют питомцем. Мистер Берри — это мистер Берри.
Затем она тихо продолжила:
— Да-да, у современных подростков абсолютно нет такта! Что? Спросить, куда едет? Сам бы и спрашивал!
Незнакомка фыркнула и натянула на лицо улыбку, рассматривая меня. От ее внимательного взгляда вдруг стало не по себе. Казалось, еще немного, и она прожжет дырку на моей новой куртке.
— Кстати говоря, куда вы направляетесь, милочка? Просто мы попутчики, самое время завести непринужденный разговор.
Она деловито достала из аккуратной кожаной сумки маленькую коробочку с надписью «Гаванский нюхательный табак».
Если честно, мне абсолютно не хотелось беседовать с этой странной особой, и все же пришлось приветливо улыбнуться в ответ:
— В академию «Нортенвиль». Я новая ученица.
В этот момент произошло сразу две вещи: голландский нюхательный табак выскользнул из рук моей попутчицы и со звоном упал на пол. Из клетки раздалось шипение, а затем незнакомка широко улыбнулась, в глазах пожилой дамы появился недобрый огонек, словно при упоминании Нортенвиля в ее голове сработал переключатель с абсолютного безразличия на жадный интерес:
— О, милочка, какое совпадение! — Она хлопнула в ладоши. — По правде говоря, я тоже еду именно туда. Меня зовут миссис Шарлотта Уинстон. Я учитель биологии и школьный зоолог в Нортенвиле. Ездила навестить своих… — она на мгновение замялась, — дальних родственников. Добро пожаловать в нашу прекрасную школу!
— Спасибо, миссис Уинстон, — внезапно я почувствовала себя неловко, как подопытный зверек, которого разглядывают, прежде чем запустить в клетку.
Она протянула мне руку:
— Что ж, будем знакомы.
И я с опаской ее пожала.
Пальцы миссис Уинстон были холодными, почти ледяными. Ее рука больно сжала мою ладонь, казалось, еще мгновение, и у меня захрустят кости
— Вы неплохо выглядите, — сказала учительница, впившись в меня взглядом, — вполне-вполне. Вот только лицо излишне бледное на мой вкус.
Вдруг мне показалось, что тень миссис Уинстон увеличилась. В
