— Мне еще не хватало перетряхивать твои шмотки! Тем более, что я не верю в успех…

— Еще один на мою голову… — пробормотала чуть слышно, однако, у мужчины был очень хороший слух — все разобрал, ухмыльнулся.

— Ну, не повезло тебе с мужиками, Жень. Бывает. Правда, большинство других на твоем месте только радовались бы.

— Чему? Очередному унижению?

— А чем я тебя унизил? Заставил раздеться? В зубы заглянул? — Он, как будто, даже немного обиделся. — Переживаю, как за родную, чтобы тебя завтра восприняли, как надо. А она о каких-то унижениях говорит. Была бы в доме женщина — отправил бы ее с таким разговором. А так самому приходится отдуваться.

— А чем вас Юлия не устраивает?

— Тем, что она спец по униформе домохозяек. — Отрезал довольно жестко. — Ты же не собираешься заявиться в офис в фартуке и рабочем платье?

— Нет…

— Ну, вот. А если бы ты видела, а как она одевается, когда снимает униформу, то глаза бы точно заболели. Ее в советчицы точно не возьмешь.

— Вы знаете, я много читала о том, что мужчины безразличны к женским нарядам. Вот просто все, поголовно. Вы меня очень удивляете, Валерий.

— Не верь дуракам, написавшим эту ересь. Или они пишут про каких-то дураков. При первом контакте внешний вид имеет очень важное значение. Человек тебя считывает по осанке, лицу, походке, шмоткам. И если ты явишься в офис, наряженная, как деревенская клуша, никто тебя на хорошую должность не возьмет. А моим рекомендациям больше не поверят. И если тебе пофиг на то, чем закончится встреча, то лучше закрыть вопрос с работой и больше никогда к нему не возвращаться.

— Извините, не хотела обидеть…

— Ты, главное, себя не обижай. А я уж как-нибудь справлюсь. — Он снова глянул на девушку оценивающе. — Слушай, ну плащ-то есть у тебя, в конце концов?

— Конечно. Вы хотите, чтобы я его не снимала, когда приду?

Мужчина рассмеялся.

— Умеешь ты веселить, Жень. Ага. А прямо под плащом — чулки и белье. Когда поймешь, что разговор не клеится — можешь его распахнуть. Это будет последним аргументом! Да не выпучивай ты так глаза! Доставай свой плащ, натягивай и поехали.

— Куда? — Да что ж за наказание такое? Что ни мужчина встречается в жизни, то сплошная загадка!

— По магазинам прошвырнемся. Будем тебя наряжать.

— Зачем? Не нужно… Я не хочу, чтобы вы тратили…

— Работа нужна?

— Да.

— Значит, поехали. Заработаешь — вернешь. Я еще пару процентов накину сверху. За мои моральные страдания.

Женю как-то успокоила фраза «вернешь». Значит, не совсем обуза и приживалка. Она доставала из шкафа тот самый плащ и даже улыбалась, представляя, как могла бы пойти на собеседование в том виде, о котором Валера сказал. Все-таки, это здорово, когда человек умеет шутить. Пусть и вот так — неожиданно и жестко.

Как выяснилось, улыбалась она преждевременно. Симонов, со своими шутками и прибаутками, был тем еще деспотом и тираном. Он заставил умирать от усталости не только Женю, которая никак не понимала, зачем ей бесконечно примерять такое количество костюмов, юбок, блузок и брюк, но и всех сотрудников магазина. Нечаянно глянув на бирку с ценой, очень умело спрятанную в карман одного из жакетов, чуть в обморок не брякнулась.

— Валерий, вы… — метнулась к нему из примерочной, слава богу, еще не успела снять очередной костюм.

— Тише ты, — он зашипел, дернул ее за руку и усадил рядом с собой на диван, на котором спокойно распивал кофе, пока девушка сгоняла семь потов. — Хоть здесь-то не выкай! У нас не такая разница в возрасте, чтобы тебя приняли за мою дочку!

— А сколько вам, кстати? — Этот вопрос мучил Женю давно. Решила использовать эффект неожиданности.

— А сколько дашь?

— Восемьдесят семь. — Знала, что может обидеться. Но она была слишком усталой и злой, чтобы об этом заботиться. И эта вечная игра в угадайку изрядно поднадоела тоже.

— Хм… Спасибо. Обычно дают девяносто и больше.

— Вы всег… — Договорить не успела. Большая мужская ладонь быстро зажала ей рот.

— Ты! Привыкай называть меня на ты, Женя!

— Хорошо. Постараюсь. Валера.

— Вот. Отлично. Мне нравится такой подход! Так что ты хотела сказать?

— Ты всегда знаешь ответ на любой вопрос?

— Когда не знаю, начинаю громко кашлять. Пока прокашляюсь — успеваю сочинить.

— Не боишься больным показаться?

— Меня и так мало кто здоровым считает. Ну, и не так часто приходится это делать.

Эти словесные перепалки с Симоновым очень бодрили, заставляя мозги работать на полную катушку. Но утомляли жутко.

— А зачем ты из кабинки-то выскочила? Хотела, чтоб я вещи на тебе потрогал, а не только посмотрел? — А он снова хохмил, ни о чем не беспокоясь.

— Ты видел, сколько это стоит? — Женя прошептала испуганно. У нее волосы на голове шевелились от порядка цифр. — Может, пойдем, поищем где-нибудь другой магазин, где шмотки не шиты золотыми нитями?

— Нет. Не пойдем. Здесь отличная одежда для офиса. Ни одна из коллег не посмеет ткнуть тебя носом в то, что как-то неправильно одета.

— А что? Там все так одеваются? — ужас в ее голосе нарастал с каждой минутой. — Это ж сколько, получается, зарабатывать нужно?

— Нет. Не все. Многие копят по пол-года, чтобы какой-нибудь шарфик ухватить на распродаже.

— Тогда… Может, и мне не нужно? Зачем так выделяться?

— Затем, что я так хочу, Женя. Тебе не надоело вечно прятаться и быть серой мышью? С твоими-то данными?

— А что с моими данными не так?

— Ох, ты ж, господи… Игорян меня реально наказал. — Валерий картинно возвел очи к небу. — Все нормально у тебя. А шмотки будешь носить дорогие. Будет стимул работать лучше, чтобы побыстрее мне все отдать. Поверь, на них можно заработать, при желании.

На том и порешили. Женя снова безропотно переодевалась, выходила к Симонову, крутилась вокруг оси, делала несколько шагов туда-сюда. Он что-то одобрял, на что-то кривился, как от зубной боли, пока уже сам, кажется, не устал от просмотров.

Девушка даже не пошла с ним к кассе, чтобы не упасть в обморок от суммы, которую там услышит. Она умножила цифру с той самой бирки на примерное количество вещей, упакованных консультантами, и уже была слегка не в себе.

— Ну, что, довольна? — Валерий потряс пакетами, которые взялся нести сам, как истинный джентльмен.

— Если ты доволен… То да. Мне еще пока непонятно.

— Тогда пойдем за туфлями.

— А что не так с моими-то? — вот за обувь ей прямо обидно стало. Женя всегда выбирала очень хорошие и дорогие модели.