На подоконнике стояла початая бутылка коньяка.

Порох особенно сильно спиртными напитками не увлекался. Выпивал так, от случая к случаю. Под настроение!

Именно в тот поздний вечер у него было настроение выпить! Почему бы не отметить удачное дельце?

Как потом оказалось, хозяин квартиры страдал бессонницей. В бутылке содержалась какая-то чудодейственная настойка (на спирту, конечно). Хозяин принимал её по пятьдесят грамм на ночь. А Порох за раз хлопнул полный стакан, хорошенько поел, хлопнул ещё стакан и… уснул. Он успел почувствовать, что его как-то уж сильно клонит в сон. Это его насторожило! Он боролся с охватившей дремотой, начал собираться, но веки тяжелели, ноги не слушались, голова наполнялась туманом… Он тряс башкой, но туман в голове не рассеивался, а густел и клонил голову к мягкой подушке… Он хотел влепить себе пару пощёчин, но руки ослабли… И он решил, ничего страшного. Покемарю полчасика. Видимо, подумал он засыпая, он чуток опьянел с непривычки. Да и сытный ужин сморил, наверное… Словом, уснул! Да так крепко, что не услышал ни пришедшую утром домработницу, ни вызванных ею мусоров.

Разбудить его оказалось делом не из лёгких. До его сознания слабо доходили громкие крики, грубые толчки и удары, но проснуться он не мог и сквозь сон лишь невнятно и добродушно посылал всех к такой-то матери.

Его погрузили в воронок спящим. Проснулся он уже в камере. И долго не мог понять, где он. Ему казалось, это просто страшный сон.

Поэтому я его и спросил: «Ты на чём погорел? Опять сморило?»

Порох же, помолчав, поведал мне шёпотом, что был вынужден сменить профессию. На одной квартире он нашёл целую пачку ордеров на обыск и арест, уже с печатями, со всеми делами. Может, это была квартира прокурора какого… Порох не знал. Он выбрал её наобум. По вдохновению. Окна вечером манили чернотой, на звонки в дверь никто не реагировал.

Найдя двух единомышленников, Порох приступил к делу. В послепобедное время зажиточных людей, разжиревших во время войны и благодаря ей, было немало.

Они приходили к ним по ночам. Конфисковав все имеющиеся в доме деньги и золото, они возили по городу арестованного и задавали какие-то дурацкие вопросы наподобие «Что вам известно о секретной организации «Возрождение Отечества»?». Арестованный, естественно, божился, что ничего. Когда к утру его отпускали домой, предварительно взяв подписку о неразглашении того, что с ним произошло, арестованный был на седьмом небе от счастья. Ни у кого из них и в мыслях не было обратиться в милицию. Отпустили - и то слава Богу. Не до жиру, быть бы живу. Чёрт с ним, с добром, ещё наживём.

- Но ты тут! Как? Почему? За что?

- Дак в том-то и дело, что ни за что! По пянки вломил одному так, что у него голова в трусы упала. Говорят, он выжил, слава те Господи! Так что, надеюсь, всё обойдётся. Правда, он секретарь комсомола.

- Нет, Порох, за комсюка они впаяют тебе по полной! Могут даже политику припаять.

- Типун тебе на язык!

- А про твои махинации, значит, они и не подозревают?

- Выйду, ещё поработаю. Там ордеров десятка два… Если подельники не рванут…

- А я вижу другую проблему.

- Какую?

- Тебе, Порох, категорически противопоказано пить! Как ни выпьешь – тюрьма! Что ни рюмка – срок!

- Дак я и не люблю это дело особо… Так, иногда, за компанию или по настроение…

…

Следствие тянулось недолго. Следак вообще вызывал меня только дважды. Забавный такой… Лицо и плешь усеяны веснушками… Но хоть и с лысиной, но молодой ещё. Совсем сопляк. В первый раз он поинтересовался биографией, а потом рассказал несмешной анекдот и сам долго, аж до слёз, хохотал. Я вежливо усмехнулся. На второй встрече он сперва рассказал анекдот и уж затем, отсмеявшись, задал пару вопросов.

- Давно работали с Ерофеевым?

- Никогда не работал. А кто это?

- Антон Ерофеев по кличке Тиша.

- А, Тиша! Друг детства. Школьный товарищ. Недавно встретились случайно. Он и подбил меня на это преступление. Я ведь лично давно отошёл от дел. Но острая нужда в деньгах, да и Тише хотелось помочь по старой дружбе… Он сказал, у него мать при смерти, а лекарства, сами знаете, дороже похорон. И вот результат. Скоро предстану перед судом, а Тиша – бедный Тиша! – предстанет пред Страшным Судом…

Я с ним совсем уже «в дурочку» играл. А он – никак я понять не мог – не то подыгрывал, не то не замечал, не то сам был не себе или себе на уме… Хрен разберёшь! Такой мутный мент пошёл – ай-яй-яй… Никогда таких до войны не встречал! Раньше мне следаки матёрые попадались! Где вы, родненькие? Неужели и вас фронт призвал, а назад не вернул? Хотя Швидько воевать бы не пошёл, он только в кабинете был отчаянным храбрецом… А вот Афанасий Григорьевич Седов мог уйти добровольцем. Но если угрозыск такими кадрами жертвовал, то теперь их будет трудно пополнить.

- То есть организатором вашей банды был, как я понимаю, именно Тиша?.. Антон Ерофеев, так?

- Какая банда? Пара неудачников. По глупости…

- Ну, вам-то повезло.

- .?!

- Живым взяли.

- Взяли… Разве это повезло?