– Встань у ворот и будь готова открыть их, как только я скажу! – крикнула Нэнси, обращаясь к Бесс, а сама просунула руки между досками загона и, схватив мистера Кройца за рубашку, потащила к воротам.

Бык в замешательстве отступил.

– Открывай! – крикнула Нэнси.

Требование тут же было выполнено, и Нэнси с подбежавшей к ней Джордж выволокли раненого фермера из загона на безопасное место.

Бесс стремительно захлопнула ворота и заперла их. Сделала она это очень вовремя, так как взбешенный бык, опустив голову, как раз понесся прямо на ворота, собираясь протаранить их рогами. К счастью, опоры загона оказались крепкими, и животному пришлось отступить.

Смочив в воде носовой платок, Нэнси наклонилась над мистером Кройцем и приложила платок к его лбу. В тот же миг фермер открыл глаза.

– Где я? – спросил он.

– Вы с друзьями, – ответила Нэнси. – Полежите тихонько какое-то время, и вам станет немного лучше.

Мистер Кройц закрыл глаза, однако через минуту снова открыл их и сел, глядя на девушек. Бык все еще бился о ворота загона, и фермер, услышав это, вероятно, вспомнил о том, что с ним случилось.

– Как я сюда попал? – спросил он слабым голосом.

– Мы вытащили вас за ворота, – ответила Джордж.

– Если бы не Нэнси, бык бы вас убил.

– Ах, я вспомнил… – сказал мистер Кройц, садясь поудобнее. – Я заметил вас перед тем, как на меня налетел бык.

Подруги помогли фермеру встать на ноги и дойти до кухни.

– В чем дело? – воскликнула миссис Кройц.

Бесс рассказала ей о случившемся, и женщина расплакалась.

– Все будет хорошо, – заверила ее Нэнси.

Немного успокоившись, миссис Кройц пригласила всех к столу. Гостьи с любопытством осматривали кухню: одну ее стену полностью занимал очаг каменной кладки с традиционной голландской печью и с висевшими над ним медными котелками разных размеров. Внутри очага, по центру, был подвешен огромный котелок, из которого миссис Кройц разлила дымящуюся похлебку и поставила перед мужем и девушками. Голый деревянный пол из широких досок был вычищен до блеска. Рядом с печью находился ящик с дровами, сложенными здесь, вероятно, для того, чтобы разводить огонь в очаге и готовить на нем еду. Также в кухне имелась старинная раковина, но без сантехники – вода в нее, по всей видимости, поступала каким-то особым путем.

– Чувствую себя лучше, – объявил мистер Кройц, отодвигая опустевшую миску. – А теперь, девушки, назовите ваши имена и расскажите, как вы здесь оказались.

Подруги представились. А миссис Кройц быстро сказала:

– Может, сначала поужинаем?

– Да, давайте поедим, – согласился фермер.

Девочки с готовностью начали помогать миссис Кройц накрывать на стол: здесь были и домашние сыры – коричневые, желтые и белые; и желе из красного, черного и белого винограда; огромное блюдо с ломтями пышного домашнего хлеба; повидло из яблок; томленые персики и вишня, маринованный лук и дыня, всевозможные сладости. Из горячих блюд был пирог с крольчатиной.

Когда все расселись на скамьях за длинном деревянным столом, мистер Кройц произнес благодарственную молитву и, прежде чем приступить к ужину, спросил:

– А где Мэнда? Почему ее нет на месте?

Его жена тихо ответила:

– Она снова ушла.

Мистер Кройц с задумчивым видом отвернулся к окну. Его еда оставалась нетронутой, гости тоже притихли, не решаясь пробовать угощение.

– Ешьте же, что вы не едите! – резко сказал мистер Кройц.

Нэнси, Бесс и Джордж, все еще чувствуя неловкость, стали понемногу пробовать стоящие перед ними блюда. Миссис Кройц, которая тоже пока ни к чему не притронулась, произнесла:

– Тебе повезло, что эти милые девушки оказались рядом, когда на тебя налетел бык.

– Да, это правда. Спасибо, – поблагодарил он кратко.

Чтобы снять напряжение, Бесс сказала:

– Я первый раз в жизни видела быка. Надеюсь, что больше никогда не увижу.

Наконец хозяева принялись за еду, и гостьи тоже осмелели и стали с аппетитом пробовать то одно, то другое угощение.

– Вы едите как городские жители, у вас скромный аппетит, – заметила миссис Кройц.

– Ну про Бесс этого не скажешь, – пошутила Джордж, кивнув в сторону пухленькой кузины, которая потянулась за куском пирога.

– Амишам нравятся пухленькие девушки, – заметил мистер Кройц.

Когда ужин закончился и подруги помогли убрать со стола посуду, Нэнси объявила, что им пора уходить.

– Вы хотели, чтобы я поговорила с мистером Кройцем о Мэнде, – шепнула она хозяйке.

– Я это улажу, – сказала жена фермера и позвала мужа: – Ты позволишь девушкам у нас переночевать?

Мистер Кройц кивнул:

– Да, в знак благодарности за то, что спасли мне жизнь.

Миссис Кройц повернулась к Нэнси и сказала:

– Поговорите с ним о Мэнде. Все будет хорошо.

Мать Мэнды больше ничего не объяснила, но Нэнси догадалась, что если амиши дают слово, то держат его, а это значило, что даже если мистер Кройц рассердится из-за разговора, то она с подругами все равно проведет ночь в его доме. Нэнси села рядом с фермером и заговорила:

– Мы сегодня встретили вашу дочь, когда ехали сюда. И она нам рассказала, что возвращается к вам, потому что очень соскучилась. Она сказала, что хотела бы снова жить в родном доме.

Мистер Кройц с беспокойством поерзал в своем кресле, затем произнес:

– Мэнда непослушная дочь. У амишей существуют правила, и дети не должны их нарушать. С детства мы учим их почитать Бога и много работать. Мы не выходим в мир, чтобы заработать деньги. На наших фермах все есть. Мы ни у кого ничего не просим, – продолжил он с гордостью. – Главное для нас – безопасность. И это совсем не деньги, а наши семьи – наша религия, наши земли и фермы.

Какое-то время Нэнси обдумывала его слова, затем сказала:

– Вы говорите, что частью вашей безопасности является ваша семья. Но разве вы не были бы счастливее, если бы все члены семьи были вместе?

Мистер Кройц взглянул на Нэнси и произнес:

– А ты мудрее своих лет. В твоих словах есть здравый смысл.

Нэнси с нетерпением ждала продолжения разговора. К ее удивлению, мистер Кройц спросил, что привело ее с подругами в их места. И Нэнси рассказала о краже в особняке Фоллеттов, пояснив, что подозревает, что вор может жить где-то недалеко от Ланкастера. Она также описала гексаграмму с Деревом ведьм, которую нашла в особняке.

Мистер Кройц покачал головой:

– Вы такая милая девушка, я не могу понять, как ваш отец позволяет вам заниматься такими вещами. Вам положено быть дома – заниматься хозяйством, готовить еду, следить за чистотой.