— Мне кажется, мы с вами и так недалеко от этого.

— Вы правы, — впервые улыбнулась Мишель, — девочка рассказала мне, что только она способна призвать его, призвать в нашу реальность.

— Даже после смерти? — спросил он.

— Да, — коротко ответила она.

— Что нужно для этого? Как…

— Она хочет, чтобы кто-нибудь возложил букет алых роз на ее могилу. Чтобы это сделал тот, кто не испугается во второй раз заглянуть в Запределье.

— Но это невозможно, я просто чудом ушел оттуда! Конечно, не без вашей помощи, но то, о чем вы говорите, просто невозможно! — вспылил Винс.

— К сожалению, но тогда всю жизнь вам придется встречать рассветы под открытым небом. Они не оставят вас, пока вы живете среди стен.

— Как же так…

— Я напишу адрес кладбища, где покоится девочка. Возложите цветы и отправляйтесь в любое помещение, Епископ последует за вами.

— Я смогу выбраться оттуда?

Внезапно его вопрос утонул в громких звуках, что доносились из недр стен. Кто-то скребся с той стороны, царапал бетон и стучал в преграды. Комната наполнилась ужасом, и свет люстры замигал в такт быстро бьющимся сердцам.

— Вам нужно немедленно уходить! — закричала Мишель.

Девушка подбежала к письменному столу и нацарапала что-то на клочке бумаги. Тем временем вмурованные начали дико неистовствовать, их удары каким-то образом повлияли на водопроводные трубы, и порвавшиеся коммуникации выпустили на волю бешеные струи воды. Воздух стал влажен, страх усилился. Все стеклянные предметы — оконные стекла, декоративные вазы, пепельницы, бокалы для вина и стаканы — молниеносно покрылись глубокими трещинами, и только благодаря какой-то мистической силе они не разлетались вдребезги. Мишель взяла листок бумаги и собиралась протянуть его Винсу, но несколько рук вырвались из стены за ее спиной и схватили Мишель за плечи.

— Возьмите его! — она смяла листок и кинула его журналисту.

Каннибалы потянули ее за собой, Мишель так быстро вошла в стену, что Винс не успел схватить ее за руки, и только голова девушки осталась в квартире. Мгновение она продержалась на твердой поверхности бетона и обоев, а затем упала на пол, словно отсеченная гильотиной. Они забрали ее тело, оставив только голову в насмешку тем, кто не верит в их силу, тем, кто будет долгое время задаваться безответными вопросами.

С трудом сдерживая рвоту, Винс положил листок с адресом и фотографию в карман и выбежал на улицу. Кровавое пятно на обоях и отрубленная голова медиума стояли перед глазами и преследовали его, словно гарпии, пока он бежал прочь от квартиры Мишель. Если бы он знал, что все так далеко зайдет…

ГЛАВА 2. Анжелин

Ее мать называла это болезнью, душевным расстройством, которое может подстерегать каждого за любым углом жизни. А как еще можно было назвать странную и пугающую тягу отца отыскать иной мир? Когда Анжелин было четырнадцать лет, ее отец — известный романист, влиятельная фигура в литературных кругах Франции, автор девяти бестселлеров — получил серьезную травму головы в результате дорожной аварии. Несколько дней он пролежал в коме. Когда врачи вернули его к полноценной жизни, писатель выдвинул теорию о том, что рядом с нами существует неоготический мир, путь к которому открывается посредством стечений обстоятельств и индивидуального восприятия тонкой границы, которой окружен наш мир. Вскоре странная идея превратилась в чудовищную одержимость. В ночные часы отец Анжелин блуждал по безлюдным улицам, пытаясь поймать лунный свет в небольшое зеркальце и отразить его на кирпичные стены. «Темные переулки, — утверждал он, — это только один из ключей, на самом деле их тысячи, способы проникнуть ТУДА очень разнообразны и просты». После бесплодных хождений по улицам он запирался в своей комнате и до самого утра проводил эксперименты с настенными зеркалами, пытаясь расставлять их в различных последовательностях и под разными углами вокруг всевозможных статуэток, книг, электроприборов и радиаторов отопления. Как известно, рано или поздно любому терпению приходит конец. Родственники писателя упрятали его в сумасшедший дом, где он и окончил свои дни с твердой верой в свою безумную теорию.

Большое состояние, которое оставил ее отец, позволило Анжелин основать собственный журнал, где она совмещала должности владельца и фотографа, часть наследства она промотала. Когда журнал стал достаточно популярен, а доходы взлетели до небес, неприятные слухи о безумии отца, которые долгое время ходили за ее спиной, наконец-то утихли. Теперь Анжелин была не богатой дочерью сумасшедшего, а руководителем престижного журнала, попасть на страницы которого считала своим долгом каждая знаменитость Франции.

Несмотря на постоянную занятость, Анжелин все же находила время для своей главной страсти — фотографии. Как правило, самые удачные снимки попадали на обложку ее журнала, другие — уходили в личный фотоальбом. Люди, укрывающиеся под зонтами от проливного дождя и сильного ветра, привлекали внимание меланхоликов; для холериков Анжелин отбирала рискованные снимки студенческих бунтов, ярких выступлений политиков либо полицейских рейдов; фотографии небоскребов, памятников архитектуры, забытых скульптур предназначались для флегматиков; масштабные снимки музыкальных концертов, автомобильных выставок и национальных фестивалей должны были заинтересовать сангвиников. Подбор фотографий для всех темпераментов был одним из способов расширить читательскую аудиторию, и, как показала практика, он же оказался самым удачным.

В тот день она сделала несколько снимков: пожарный на фоне пылающего здания и сумеречного пеплопада, заброшенная строительная площадка в пригороде, деревья в парке, в чьих кронах запутались лучи солнца, пешеходный переход в центре Парижа, сфотографированный с крыши небоскреба. Неплохой материал для очередного номера. Однако когда городские сюжеты были проявлены на бумаге, вместе с ними проявились персонажи, которые, как она считала, не попадали в объектив фотоаппарата. Например, рядом с пожарным оказался полупрозрачный мужчина, одетый в лохмотья, его лицо жутко шокировало Анжелин, так как являло собой глубокую рану, кишащую красными личинками; рядом с деревом в солнечном парке стояла обнаженная девушка, ее кожа по непонятным причинам отделялась от тела небольшими кусочками и падала на землю подобно дождю, выставляя напоказ оголенные мышцы; безлюдная строительная площадка была усеяна останками людей и животных. Придя в полное замешательство, Анжелин решила показать снимки штатным фотографам журнала, но, как выяснилось, ни специалисты, ни простые люди не видели на бумаге этой дьявольщины. Их видела только Анжелин. Это пугало ее: кто даст гарантии,