Шрифт:
Закладка:
Бетон забрал его, поглотил целиком вместе с капельками пота и животным страхом.
Прежде чем вернуть его обратно, неведомая сила пронесла разум через маленькую комнату, где стены, пол и потолок были выложены керамической плиткой тускло-серого цвета. Обрывки красной ткани и полупрозрачного тюля закрывали маленькое окно и висели в воздухе помещения подобно мосту, по которому он вышел из Запределья. Кто-то прятался за алыми занавесками, и взгляд Винса мельком уловил его лицо: белые глаза без зрачков и клиновидная маска, закрывающая нижнюю часть. Следующее, что он увидел, помогло успокоиться — это были фарфоровые статуэтки двенадцати знаков зодиака, что стояли на полке шкафа, купленного в прошлом году на распродаже.
Он обернулся и прикоснулся к бутону роз в безвкусной рамке. Ничего. Только неприступная твердость за виниловыми обоями. Ужас и паника исчезли, это путешествие не может быть правдой, этот абсурд вызван тяжелой депрессией. Но как тогда объяснить обойный клей, засохший на пальцах, и кровь на мочке уха? Если все было на самом деле, кто поверит ему? Редактор? Бред! Он болен, конечно, болен, и ему нужна помощь. Телефонный звонок остановил пугающие размышления, и Винс возблагодарил его за это.
— Кто это?
— Боже! Вы живы! Значит, получилось, я сумела, — сказала, нет, скорее прокричала Мишель.
— Какого черта… Откуда у вас мой номер? Что получилось? — Он до сих пор не мог поверить. Запределье существовало только в больных фантазиях, в реальности этому миру не было места.
— Я почувствовала вас, вы ведь вошли туда! Я помогла выбраться из комнаты! Не отрицайте этого!
— Так это были вы?
— Я предупреждала. Нельзя впадать в глубокое отчаянье, стены ждут этого.
— Мы можем увидеться прямо сейчас? Я хочу понять.
— Записывайте адрес.
Он хотел только одного — услышать из ее уст подробное объяснение этой чертовщины. Пафосные спектакли, бывшие подружки, виски, требования редактора, информаторы-букинисты — все это было оторвано от него и выброшено за борт жизненного корабля. Пускай город и дальше погружается в цветущие поля грязи. Теперь он хочет смыть это. Больше никаких статей и отравлений. И если медиум не поможет ему, то он все равно докопается до правды, вмурованные должны навсегда остаться за пределами реальности, иначе вскоре он просто не сможет переступить порог какого-либо здания. Фобия стен уже укоренилась в нем. Испытывая страх, Винс прошел в квартиру девушки.
— Что все это значит? Сначала я подумал, что схожу с ума, но ваш звонок…
— Успокойтесь, — она усадила его в кресло, налила черный кофе, протянула ему чашку и присела напротив. — Вы слишком возбуждены, выпейте.
— Но это же кофе. — Горячая чашка отогревала закоченевшие пальцы.
— В сочетании с некоторыми травами он может успокаивать.
— Как это понимать? Кто они? — спросил Винс.
— Бесполезно искать причину их появления и давать им имена. Вы должны знать одно: теперь каннибалы хотят вернуть вас обратно. Они следят за вами везде, где есть стены, вы не сможете найти покоя.
— Но что я могу сделать? Вы помогли мне один раз… прошу вас…
— Вам приходилось слышать о людях, которые рождаются с животными уродствами?
— Это имеет какое-то отношение к нашему делу? — спросил он.
— С давних времен из-за неизвестной мутации у, казалось бы, физически здоровых людей рождаются дети, например, со свиным рылом, бараньими рогами или крыльями вместо рук, — Мишель вытащила потрепанную фотографию из кармана джинсов и протянула Винсу. — Вот, возьмите ее, взгляните.
Фото запечатлело сцену, в правдивости которой при других обстоятельствах Винс мог бы не просто усомниться, а твердо заявить, что это мистификация, но недавние события изменили его взгляды. На фоне роскошного особняка, что стоял в окружении королевских пальм и цветущих орхидей, пара атлетически сложенных молодых людей вела ребенка. Судя по их купальной одежде, они направлялись к бассейну у дома. Однако существо, шествующее между людьми, можно было назвать ребенком лишь наполовину: выше пояса у него было множество конечностей, расположенных по бокам большого нароста, схожего с ассиметричными створками раковины моллюска, известного как тропический гребешок. Торс дитя был подобен распустившемуся цветку, сорванному с самых глубин ночных кошмаров, а яркость изображения только обостряла отвращение. Винс вернул фотографию, ему показалось, что его глаза и руки были осквернены.
— Зачем вы дали мне это? — спросил он.
— Когда-то они были счастливой парой, купающейся в роскоши, — она перевернула изображение картинкой вниз и положила его на подлокотник кресла рядом с собой. — До тех пор, пока у них не родился ребенок, девочка, как вы понимаете, наполовину чудовище. Ужас состоял в том, что это существо не только появилось на свет, но и могло мыслить. Его мозг заключен в недрах большой раковины, заменяющей грудную клетку. Конечно, это трудно для понимания, но они полюбили его, они не захотели отдавать дитя на растерзание ученых и уединились с ним на прекрасной вилле возле пляжа. Ребенок прожил десять лет и умер от остановки того, что можно было бы назвать сердцем.
— Это страшная история, Мишель, — холод прошел по спине Винса.
— Затем они пришли ко мне. Их чадо никогда не разговаривало при жизни, и родители решили, что в среде эфира оно скажет им… — девушка пожала плечами. — Если быть откровенной, то я так и не смогла понять, что они собирались услышать, слишком все…
— Странно?
— Более чем странно. Однако я смогла выйти на него, нее. Не знаю как, но это существо с самого рождения на свет знало о вмурованных.
— Что?
— Да, да. И она показала мне некую… как бы правильно выразиться, некую сущность, что обитает за пределами. Обитает в краях, об устройстве которых человечество никогда не получало даже намека. Дитя называло его Епископом.
— Зачем вы рассказываете мне все это? — недоуменно спросил Винс.
— Епископ — единственная сила, способная забрать каннибалов.
— Что значит «забрать»?
— Не знаю, — призналась девушка, — углубляться в понимание таких вещей слишком опасно,
