мамы он так и не женился. Женщин я с ним не видела. В дом тем более не приводит. И я думаю, что у него много вариантов. Отец у меня видный и богатый. Любая вцепится. Так мама говорит, и я с ней согласна.

Прикусив губу, крадусь к двери, за которой скрылся Владимир. Она немного приоткрыта. Слышны мужские голоса и звон инструментов.

Вздыхаю разочарованно.

Отхожу от двери. Вдоль стены медленно вышагиваю, рассматривая окрестности. Неподалеку вижу хиленький заборчик. Там тоже голоса. Оглядываюсь. Никого.

Я же одним глазком гляну и сразу в машину вернусь. Не заметит.

Слыша только свое громкое дыхание, крадусь к цели. Вот и забор! За ним задний двор шиномонтажки. Несколько машин. Над ними светит тусклый фонарь. Рядом стоят двое парней, разговаривают и тихо посмеиваются.

Ничего интересного, но я почему-то придвигаюсь ближе к забору, включая органы слуха.

— Опять себе инвалида берешь.

— Нужно уважать старания родины.

Доносится до меня вместе со смехом. Голос у второго парня приятный. Меня мурашками окатывает с ног до головы. Странное, но приятное ощущение. С силой прикусываю губу и вытягиваю шею, чтобы рассмотреть их. Интересно, кто из них ТОТ САМЫЙ? Один стоит лицом ко мне, а второй спиной. Оба высокие и темненькие. Черты лица у первого миловидные. Деталей не разглядеть, но в целом смазливенький. Второй наклоняется. Положение тела меняется, и если мне залезть на забор, то может увижу его.

— Хочешь её тюнинговать?

— Ага. Будет и реклама заодно.

Смазливенький не обладатель будоражащего меня голоса. Перемещаю свое тело — цепляюсь за верхушки штакетин, подтягиваюсь. Раздается противный скрип. Замираю.

Гулкий стук сердца разлетается по пространству. Его же слышу только я?

Сглатываю. Я в черном. Вокруг темно. Меня не видно. Да-да.

Но от греха подальше лучше вернуться к джипу. Подаюсь назад. Хруст. Ойкаю и замираю.

— Воровать лезешь?

От неожиданности дергаюсь. Забор наклоняется и под моим весом падает прямо на парня с бархатным тембром голоса.

— Зар-р-раза! — рычит в процессе. Я на заборе. Забор на нем. Он на земле. Все тело в напряжении. Распахиваю глаза, потому что при падении зажмурилась, словно это поможет. Тут же сталкиваюсь с хмурым и явно недовольным взглядом. Боже…

— Привет! — выдыхаю оптимистично и очень нервно. — Вообще-то меня Рита зовут.

Но с заразой он точно заметил. Зараза это про меня.

6. Щелевое проветривание

POVДмитрий Шумов

Бывает же такое…

Яйца придавливает не только забором, но и девчонкой, на которую я должен открыть охоту. Смешно. Ну и кто из нас сейчас жертва?

— Шум? Ты там цел? — доносится сбоку голос Майора, а я глаз отвести от её лица не могу. Из-за кепки половина скрыта тенью. То, что я сейчас вижу, привлекает внимание. Полная нижняя губа и белые зубки, которые её яростно терзают. Заметен блеск глаз. Цвет не различишь, но я помню, что они голубые. — Иди-ка сюда!

Тёмыч подхватывает Ахметову под руки. Как пушинку перемещает в пространстве и ставит на ноги. Помогает откинуть в сторону гнилой забор, подает руку, дергает вверх. Поднимаюсь. Не хило так приложило. На старые дрожжи, как говорится. В руку отдает тупой болью. Кривлюсь и потряхиваю ей, чтобы прогнать гадкие ощущения.

— Больно? — стреляю в девчонку взглядом. И какого черта ты тут делаешь?! — Извини…

Голос у нее приятный. Низкие хриплые нотки. Совсем не сочетается с тем, что я представлял. Хмурюсь. Мне эта встреча совсем не на руку. План не готов. Детальной информации пока нет. Тот Арсений и правда гондон фирменный, но мы вроде договорились.

— Не ударилась?

Спасибо маме за врожденную заботу о слабых… Скриплю зубами.

Рита открывает рот, но Тёмыч усмехается и указывает пальцем в район её задницы.

— Там гвоздей полно. Мы Михе давно говорили, чтобы территорию огородил чем-то повесомее гнилого штакетника.

Не сразу догоняю, что его так смешит. Понял же, кто перед ним, и что степень моего «везения» зашкаливает. Поворачиваю голову. Кепка закрывает глаза Ахметовой. Взгляд ниже. Тело зачет. Обтянуто темной тканью. В связи с нехваткой секса в жизни моё тут же с ним резонирует. Рита начинает себя рассматривать. Тёмыч прикрывает рот рукой. Я сам поджимаю губы, чтобы в голосину не заржать, потому что одна ягодица у барышни полностью оголена.

— Ой… — кладет руку на ту часть. — Ой-ой-ой… Во дела… — начинает крутиться, чтобы прикрыть её. — Как же так…

Запинается бедовая и летит четко мне в руки. Талия у нее тонкая. Сжимаю пальцами, а она дергается. Ребром козырька от кепки попадает мне в переносицу. Тс-с-с… Кривлюсь. Кепка от нашего столкновения взлетает вверх и падает на землю. Широко распахнутые глаза привлекают внимание. Она ниже меня почти на голову, хотя на фотках выглядела высокой моделькой. Не моргает и, кажется, не дышит. Тонкие пальчики сжимают мою бицуху. С шумом втягиваю кислород через нос. Вкусно пахнет девочка — сладко. Похоже на ваниль. Тёмыч поднимает кепку, пялится на её задницу, и меня прошибает идиотскими совершенно неуместным собственническим чувством.

— Глаза, Майор! — рычу на друга. Тот с кривой улыбочкой подает кепку Рите. Она не спешит её забирать. Взгляд на Тёмыча, на меня, на свои руки, которые продолжают сжимать мои предплечья.

— Артём, - кивает ей. — Можно и Майор. Я не обижусь, — подмигивает.

— Рита. Можно Зараза. Я не обижусь.

Улыбается ему. Это не фотка, а живой человек. Одергиваю руки, забираю кепку и вручаю ей. Растерянно и заторможено убирает от меня свои шаловливые пальчики.

— И что ты тут делаешь, Рита?

Визуально передаю Майору, чтобы он свалил и предоставил мне возможность разбираться спроблемой.

— Так… — начинает, опуская кепку вниз, заводит её за спину, прикрывает оголенную ягодицу.

— Мне позвонить надо, — Тёмыч стучит по карману, в котором лежит телефон. — Скоро вернусь.

Вместе смотрим, как Майоров оставляет нас наедине. Рита хмурится, но выражение лица мгновенно меняется. Милая улыбочка. Высоко вздернутый курносый нос.

— Так… Гуляла я.

— Гуляла?

— Угу.

— По забору?

— По забору, — торопливо кивает. Хмурюсь, не произнося ни слова. — Ни разу не видел, как кошки по забору ходят? Лапками, — указательным и средним пальцами свободной руки показывает.

Губки вытягивает. Смешная.

Но жертва. Концентрируюсь на этом, а не на красочном образе, который ассоциативно всплывает в моей голове. Тело, обтянутое черным латексом. Ушки на голове. Ногти-коготки. Уф-ф-ф…

— Ты не представился.

— Дмитрий.

— Димочка значит.

— Дима, — поправляю.

Обычно триггерит от уменьшительно-ласкательного, если его произносит не близкий мне человек, но тут по венам ток идет. Странное, сука, ощущение, но приятное.

— Я и говорю, Димочка.

Наивно хлопает глазками. Что это? Флирт в чистом виде? Или дурачится?

— У тебя, Димочка, случаем иголки с ниткой нет?

Брови ползут вверх, пока