Но я хотел бы верить, что мы с ним… дружны. Еще когда я был мальчишкой и только начал путь по тропе Знаний, родные приставили меня к пленному Таре. Я следил за ним и обновлял сковывающие его Знаки. Рядом с ним постигал искусство жреца Богини. Сколько звездных ночей провели мы рядом — я со свитком и масляным светильником, а он — скованный и погруженный в глубины своих мыслей!

Мир наш устроен гармонично. Боги в Восьми небесах, люди на земле и несчастные души в подземном мире. Сколько существует Вселенная, столько Восемь небес кипят битвой. Боги — малые и большие, хитроумные и простоватые, родом из разных краев ведут борьбу за власть, штурмуют Восемь небес одно за одним. И чем сильнее божество — тем сильнее его последователи!

Наш клан служит Богине век за веком и делает то, что в человеческих силах для славы Её. В далекие времена Эбеновая Тшарат была божеством нищего племени, затерянного в джунглях подле истоков Ниа. Но Она была хитроумной, жестокой и целеустремленной. Сперва от ее руки пали божки окрестных племен, потом — боги жестоких людей Кха с чешуйчатой кожей. Затем Сторукий Дорок из Калихеша.

Вместе с тем крепли власть и богатство нашего клана. Ныне мы владеем собственным почти независимым царством, входящим в империю Великого царя.

Но если бог терпит поражение на небесах, то оказывается низвергнут в Мир тверди. Тогда снова, воплощение за воплощением, он стремиться на небо. И часто удачно, ибо даже лишенный сил, Перерожденный бог — герой, каких не рождает род людской. Тара Громовержец — один из опасных врагов Эбеновой Тшарат, потому Великий царь держит его в этом теле — так долго, как это только возможно, изнуряя его день за днем и не давая освободиться, но не позволяя и убить себя и обрести новое тело.

Обернувшись, я увидел, что за мной, старясь делать это незаметно, наблюдает статный юноша — гибкий, как тростник, но сбитый крепко, с повадкой того, кому часто случается идти в битву. Мальчишка-оруженосец держал его золотой шлем в виде головы льва. Я поклонился. Второе правило уважающего свое искусство пророка — служа богам, не забывать и о царях. А принц Хара имеет немалые шансы сменить на троне Великого царя. И, кажется, я знаю, зачем он тут стоит.

Хара задал мне несколько вежливых вопросов о грядущей битве, о силе и привычках богов Элиддании… Но интересовала принца Акта. Могу его понять. Эта девушка производит глубокое впечатление.

Редко кто из Детей богов держится так твердо пред лицом ужасной смерти, которая может прийти в любой час. Я не раз замечал взгляды, которые Хара бросал на Акту… и как сияли тогда ее глаза.

Когда Харе случалось просидеть вечер у меня в каюте или шатре, разговаривая о делах мудрости, Акта всегда старалась слушать… И боюсь, что мои рассказы интересовали ее меньше всего!

— Не думаю, что Богине потребуется сегодня еще одна жертва, — как бы невзначай вставил я. Видели бы вы, как оживился Хара! Взяв у мальчишки шлем, он веселым голосом крикнул гребцов и поплыл к подчиненной ему эскадре. И даже не попросил погадать о своей судьбе. Как можно так легкомысленно идти на битву!

* * *

Это было одно из тех сражений, которое потомки, несомненно, будут вспоминать среди великих. Когда на следующее утро мы сошли на берег, прибой вынес множество тел. Плотными рядами лежали светлокожие, высокие воины Элиддании и моряки и пехотинцы множества племен Великого царя — после смерти все вместе. Большинство тел уже обобрали; царские воины суетились на берегу, довершая дело.

Гордый город, которым я любовался вчера, потемнел. Здания кое-где еще догорали. В молчании мы поднялись на скалу Акрополя. Богатая Малата считается одним из центров великой культуры наших дней, городом славных философских школ Садов — я сам учился логике и риторике у выходцев из нее. Жаль, так больше не будет…

Дома по обе стороны выгорели, крыши рухнули, здесь и там валялись неприбранные тела. Накануне я послал толкового помощника со священным знаменем и с ним — две сотни моих копейщиков, чтобы охранять Академию Садов, но сколько еще осталось здесь не спасенных книг, погибших картин и статуй…

Над пожарищем возвышался белоснежный храм Оракула Госпожи олив, где укрылись уцелевшие жители. Статуи здешних богов охраняли его надежнее копий. Грабившие город солдаты расступались перед моим отрядом, несшим священные знамена Тшарат. Многие падали ниц. Часть выживших горожан присоединялась к ним надеясь понравится новым владыкам города.

Добравшись до мраморной арки и порога Священных ворот, мои солдаты опустили копья и расселись кучками. Знамена Богини поставили подальше, чтобы не прогневать богов, владеющих этой землей. Я послал мальчишку в Оракул, спросить Пифию, могу ли я войти.

Вскоре воины в золотых шлемах с забралами в виде лиц встретили меня. Оракул заполнила толпа горожан, потерявших все, чем владели. Люди сидели плотными рядами, неподвижно и молча, лишь изредка поднимая на нас глаза. Оружие бежавших сюда воинов было сложено у Священных ворот.

Пифия ждала меня в увитой виноградом беседке в садике на холме. Сожженный горд был виден отсюда особенно ясно и пугающе. Каким неуместным казался теперь этот изобильный, спокойный сад!

Мы сели рядом и угостились сладостями. Я хорошо знал Тамир еще со времен учебы в Академии Пророков, что в мире Переплетенных Древ.

Некоторое время мы с Тамир молчали. Сейчас, много лет спустя, могу сознаться себе — обаятельная, статная, всегда спокойная Тамир нравилась мне в годы учебы — по-настоящему кружила голову! Если бы я не относился к семье, преданной Тшарат, а она — к роду Жриц Госпожи олив, мы (кто знает) могли бы и пожениться. Но… человек идет по пути своих богов.

Ее точные, грациозные движения остались прежними, как и лежащие на плечах густым водопадом темные волосы. Но няня с младенцем сидела чуть поодаль, а очень похожая на Тамир серьезная девочка лет шести о чем-то горячим шепотом просила статую Госпожи олив. Как идут годы…

Тамир давно стала женой одно из первых граждан родного полиса, а я, как требует мое положение, сочетался браком с дочерями многих знатных слуг Великого царя.

Молча мы сидели рядом и смотрели