Глава 2.1

Впилась пальцами в его руку, намереваясь вырваться из железной хватки. И даже то, что он больше и сильнее, не стало аргументом в моём помутившемся от страха сознании.

Твёрдый как камень. Глыба, которую не сдвинуть. Во мне слишком много мягкости, а он сплошная жёсткость.

Но дядя в ответ лишь крепче сжал меня.

– Отпусти! Там внутри старая бабушка, она сама не выберется, – едва не задыхаясь, молю.

Он должен понять. Помочь. Он же человек.

Мне кажется, я говорю совершенно очевидные вещи. Бабушка в беде. Ей нужно помочь. Но он смотрит на меня так, точно я в бреду. У меня горячка и я несу несвязную пургу.

Пламя совсем близко. Оно будто играется с нами, приближаясь и отступая. Мы стоим в метре от смертоносного огня. И я ощущаю жар, способный превратить меня в пепел.

Чуть ослабляет хватку, давая мне возможность сползти по его телу вниз, и разворачивает к себе лицом.

– Нет, – отвечает, продолжая смотреть на меня с высоты своего роста.

– Что? – не верю собственным ушам. – Она же погибнет!

Стою, лепечу что-то в то время, пока внутри человек сгорает заживо. Эта мысль стрелой попала в голову, и в этот момент я очнулась.

Силы в теле активизировались, пришли в боевую готовность. Адреналин в крови бьёт ключом. Я пытаюсь вырваться из его рук. Броситься на помощь. Но по его лицу вижу, что попытки тщетны.

Губы Питона сжимаются в тонкую, выражающую презрение линию. Ко мне.

Хватка рук становится грубее. Он вдавливает меня в своё тело так, что я ощущаю каждую нитку на его рубашке. А воздуха в лёгких всё меньше. Да и тот, что попадает в них, полон гари.

– Это первый урок послушания для тебя, дорогая племянница, – вкрадчиво вещает, а у меня от ужаса уши горят. Я в шоке, не веря своему слуху, смотрю на него широко распахнутыми глазами. – Никогда не ври мне. Никогда не иди против меня.

У меня появляется догадка. Маленькое зернышко истины, не успевшее до конца прорасти внутри моего сознания. Простая, непонятная мне, но очевидная для него, – люди – пешки. И моему дяде не важно, живые они или мёртвые. И те и другие могут играть ему на руку.

Разве такие, как он, бывают? Совершенно лишённые человечности.

Полная ярости, с каким-то животным криком набрасываюсь на него. Тяну руки к его лицу. Шее. Намереваясь исполосовать ногтями его физиономию. Выцарапать серые бездушные глаза.

Не сообразила, в какой момент оказалась на земле, пригвождённая его телом. Но продолжала под ним извиваться ужом. И с каждым своим движением всё сильнее ощущала тяжесть его тела.

– Успокойся уже, – рыча приподнял мои сжатые руки и хлопнул меня обратно о землю, выбивая из меня дух, а из груди – воздух.

Полностью обездвиженная, глотала воздух, но лёгкие словно сжались и никак не хотели расправляться. Потребовалось время, чтобы начать дышать.

Продолжая удерживать мои руки за головой, дядя оседлал меня, и я только сейчас заметила, насколько глубоко исцарапала его щёку. Он наклонился надо мной так, что капля из его раны упала на моё лицо. Горячая. Вязкая.

Мир словно расщепился. Рядом полыхал огонь. Возможно, угасала жизнь.

А я оказалась в другой реальности. Где эта самая жизнь струилась, лилась, изливалась. И била прямо в меня. Её было так много, что я ощутила передоз эмоций. Непонятных мне, чужеродных. Незнакомых.

Моё сопротивление полностью подавлено. Его силой и властью. Ощущаю лишь, как его жёсткие пальцы сдавливают мои запястья. Пульсирующий ток крови в местах соединения наших тел.

Наверное, будь я чуть старше и опытнее, с нашей первой встречи и не подумала бы ему перечить.

– Ты чудовище, – прошипела, жалея, что не могу вонзиться зубами ему в кадык.

Дядя смотрел на меня, выглядя при этом совершенно дико с окровавленной щекой. Прошёлся тяжёлым взглядом по моей мокрой одежде.

Замерла, напрягшись, опасаясь, что он задержит внимание на моём влажном бюстгальтере, мокрым пятном проступающем под кофточкой. Но, должно быть, мои формы его не интересовали…

– Не забывай об этом никогда, – выдохнул, приблизившись ко мне нос к носу. Куда больше похожий на дикое животное, нежели на человека. Произнося каждое слово медленно, будто не доверяя моему интеллекту. – Если я захочу, Вера, я могу убить. А могу и пощадить. Выбор за тобой.

Сглотнула слюну, догадываясь, что на кону не только моя жизнь. Но и любого, если так захочет мой дядя. Он устранит всех пешек на своём пути. И выйдет в дамки.

Не представляю, как справлюсь с ним. Потому что сейчас угроза стала явной. Не прикрытая налётом цивилизованности.

– Там… – начала было, беззащитно поворачивая голову в сторону дома.

Но Питон перебил, не желая тратить времени: