– Сам сусам, воронежский таракан.

– Это как, таракан?

– Фамилия у меня такая – Таракан. Рядовой Григорий Таракан. Вот, вы сразу смеётесь, ваше благородие.

– Прости, Григорий.

– Эй! – забарабанил он в дверь аккуратного каменного домика. Выглянула старая женщина в накрахмаленном чепце. – По-русски шпрехаешь? Мне офицера надо разместить на постой.

– Най, най, – запротестовала она.

– Да брось, ты, баба, – с ноги распахнул дверь. – Деньгами платим, не за дарма. – Отстранил хозяйку плечом. – Проходи, ваше благородие.

– Удобно ли. Фрау против, – нерешительно сказал я.

– Они все тут боятся. До нас принц Рохан был со своей армией, так обобрал их до нитки. Австрийцы все подчистую из домов выносили, вплоть до нижнего белья. А эта фрау ещё скрывает раненого французского офицера. Думает, мы не знаем. Проходите.

В чистой горенке с низким потолком находились две железные кровати, огромный резной шкаф и грубый стол. Окошко одно, узенькое, занавешено кружевной шторкой. На одной из кроватей лежал человек с перебинтованным плечом. Он приподнялся, сел, спустив босые ноги на деревянный пол.

– Добрый день, – сказал он на французском. – Вы пришли за мной? Мне собираться?

– Нет, месье, – ответил я. – Лежите. Если вы не против, я составлю вам компанию.

– О, это превосходно! – попытался рассмеяться он, схватился здоровой рукой за раненое плечо и болезненно поморщился.

– Здоровьице вам, мусью, – поприветствовал его рядовой Таракан. – Это ж я его сюда приволок. Он – офицер высокого чину. Тут недалеко бой был. Я его в плечо штыком пырнул, шпагу отобрал. Мне за него рубль серебряный дали в награду.

– Ты похож чем-то на моего прежнего ординарца. Хороший был малый, – вздохнул я. – Матроз Иван Дубовцев.

– Так оно и есть: что солдат, что матроз – все мы мужики русские. Все похожие чем-то. Что Григорий, что Иван, – говорил он, расставляя мои вещи. – Хозяйка, белье давай чистое! Бетлакен, твою мать! Да поесть что-нибудь сваргань. Офицер с дороги. Еда. Ессен. Ням, ням.

* * *

На следующий день высших офицеров призвали в штаб. К двери еле пробрался. Генеральские открытые коляски перегородили узкую улочку. Личный ординарец Суворова, Егор Борисович Фукс, весь покрасневший от натуги, кричал кучерам, чтобы убрали коляски прочь.

Я поздоровался с ним и проскользнул в дом. Народу – не продохнуть. Русские офицеры – шумные увальни, все время кому-то наступали на ноги, громко разговаривали, звенели шпорами. Австрийцы – подчёркнуто важные, задирали носы к потолку, и все больше молчали, держались отдельной группой, иногда перекидывались короткими фразами. Итальянцы вечно мрачные и сосредоточенные, говорили быстро, помогая жестами рук выразить эмоции. Пахло потом, туалетной водой, лошадиным духом и крепким табаком. Я даже где-то в углу уловил звон бокалов. Протиснулся вглубь. Увидел стол, заваленный картами. Суворов, сосредоточенно рассматривал какие-то бумаги и сверял их с картами. Рядом австрийский подполковник что-то объяснял командующему. У окна я заметил Великого князя Константина. Он как-то не вписывался в общество офицеров. Невысокого роста, не развит телом, слегка сутулился. Мне показалось, что он все больше стал походить на отца, только лицо пухлое, с белёсыми бровями. Взгляд, в отличие от горящего взгляда императора, неуверенный, усталый. Белокурые жиденькие волосы зачёсаны назад без всякой завивки. Простой синий камзол с медными пуговицами. В петлице скромный мальтийский крест. Рядом, словно наседка возле цыплёнка, нависал полный пожилой генерал. По лицу с тяжёлым подбородком и отвислыми щеками, безразличному строгому взгляду, безупречно чистому мундиру с начищенными до звёздного сияния пуговицами, можно было определить в нем русского немца.

Константин узнал меня. Оживился. Щеки его порозовели. Я подошёл, поклонился.

– Добров, как я рад вас видеть! – воскликнул Константин и обнял меня. На нас посмотрели с удивлением. Больше всего удивление отразилось на лице русский немец.

– Простите, – сказал Великий князь, немного смущаясь. – Лейтенант Добров из канцелярии генерала Аракчеева, – представил он меня немцу.

– Аха, – настороженно кивнул генерал. – Вы от Алексея Андреевича?

– Генерал-майор Розенберг, – представил Константин.

– Андрей Григорьевич, – протянул он мне большую пухлую ладонь.

– Господа офицеры, прошу минуту внимания! – раздался высокий голос Суворова. – Подполковник Вейротер представит нам план похода через Швейцарию.

Все вокруг примолкли и подошли ближе к столу. Подполковник на немецком начал громко рассказывать, тыкая небольшой деревянной указкой в карту на столе:

– Маршрут следования армии следующий: от Беллиноца через перевал Сен-Готард, далее в Альтдорф и по берегу Люцернского озера – на Гларус. Переход займёт пять дней. Генерал Мелис подготовит в Таверно и Беллинцоне полторы тысячи мулов для поклажи. По горным дорогом сложно пройти фурам, поэтому весь обоз перегружается на спины мулов. Там же в Таверно будет заготовлено продовольствие на семь дней пути, уже направлен вспомогательный фуражный отряд. Поднимаемся к перевалу Сен-Готарду. Отсюда спускаемся к Альтдорфу. Далее по берегу Люцернского озера следуем в Муттенскую долину, где прямая дорога в Швец. Здесь предполагаем встретиться с армией Римского-Корсакова, а также пополнить запасы продовольствия.

– Странный маршрут, – высказал сомнение генерал Багратион. – А не лучше ли идти через Киавену и гору Сплюген. Или через Беллинцону и гору Бернандину. – Он указал на карте эти два пути. – Мы соединимся с корпусом Линкена и дальше двинемся кружным путём через Кур и Сарганс. Можно будет прямо перейти хребет в верховьях Линты и встретиться с Елачичем и Гоце.

– Но этот путь намного длиннее, – возразил подполковник Вейротер. – И дороги в этой местности весьма плохие.

– Но между тем, мы можем идти вдали от неприятеля, не подвергаясь нападениям, – поддержал Багратиона генерал Милорадович. – И всю полевую артиллерию перевезём без потерь.

– Наши солдаты никогда не воевали в горных условиях, – вставил свои соображения генерал Розенберг. – Не обучены. Будем иметь большие потери в случае, если французы укрепятся на Сен-Готарде.

– Перевал Сен-Готард охраняет небольшая застава. Переправу через Чёртов мост держит отряд в сотню человек. Французы сразу же разбегутся, увидев нашу колонну, – уверенно ответил подполковник Вейротер.

– Покажите нам диспозицию армий, – попросил Суворов.

Указка Вейротера заскользила по карте:

– Римский-Корсаков занимает позиции перед Цюрихом, вдоль реки Лимата и нижнего Арата. Принц Александр Вюртембергский расположился у Цюрихского озера. Левее стоит Готце. Его позиции – по Линте и Валентштатскому озеру. Сарганс занимает Елантич. Дальше по дуге позиции бригады Зимбшена и Ауфтенберга прикрывают Дисентис. Дороги из Швейцарии в Северную Италию стерегут отряды Штрауха, принца Рогана и Гадика.

– Никуда не годится, – сделал вывод Суворов. – Смотрите, какая растянутая линия. Римский-Корсаков не сможет сдержать Массена, если тот внезапно пойдёт на прорыв. И резерв подтянуть не успеет. Кстати, покажите нам диспозицию французов.

– Левый фланг французской армии находится возле Базеля по Рейну. Фронт тянется по Аару, Лимату, Альбису, Линте, до Сен-Готарда.

– До Сен-Готарда? – Суворов задумался,