Я глубоко вздохнула, помолилась и, прижав Библию груди, прыгнула в могилу.

С тихим глухим стуком я упала на тело Роберта. Его усмешка стала ещё больше, глаза покраснели ещё сильнее, и я могла видеть их возле своего лица.

Он начал смеяться и голос его сильно изменился.

Он больше не был Робертом.

И он схватил меня.

Я очнулась в руинах. Пакет с Библией исчезли, одежда на мне была разорвана и висела лохмотьями. Я все ещё чувствовала себя одурманенной, но независимо от этого, должна была выйти из леса засветло. Я не знала, сколько прошло времени, и поэтому побежала как можно быстрее. Я пробежала руины и каким-то образом нашла тропинку, ведущую к дому.

Когда пробегала мимо хижины, в дверном проеме кто-то стоял, но я не обратила на него внимания. Я бежала.

Когда я вышла из леса, было светло. Облака разошлись, и на небе сияло солнце. Все было хорошо. Мама ждала меня, она подбежала ко мне и обняла. Я видела, что она плакала.

— Ты выполнила обряд? — спросила она.

Я ответила, что все сделала.

Она провела меня в дом, где я проспала целых два дня.

Две недели спустя мой живот начал расти.

Сначала это было едва заметно, но через месяц не заметить этого было нельзя.

Люди не волновались по этому поводу. Здешние прекрасно знали Плохое Место, и многие женщины в моем возрасте забеременели так же, как я. Об этом никто не говорил со мной.

Два месяца спустя я была готова рожать.

Мама отвела меня к миссис Каффрей. Она не сказала об этом никому из других детей, наказав Джуниору присмотреть за малышами.

Все было точно так же, как в прошлый раз. Вещь была склизкой, розовой и похожей на червя, она все время пыталась схватить миссис Каффрей, поскольку именно она держала это существо.

У него было лицо Роберта.

— Ты хочешь сначала на него посмотреть? — спросила миссис Каффрей.

Я отказалась. Я видела достаточно, и мне больше не хотелось смотреть на что-нибудь подобное. Я точно не хотела дотрагиваться до него.

— Тогда я вынесу его на улицу.

— Нет, — сказала я, — подождите минутку. Я сделаю это сама.

Мама покачала головой:

— Ты ещё слишком слаба.

— Все в порядке, — успокоила её миссис Каффрей.

Мама помогла мне встать с кровати, а госпожа Каффрей вынесла ребенка наружу. Она положила его на землю перед трейлером, он начал орать и махать руками.

Я подняла с земли камень, подняла его как можно выше.

Я разбила ему голову.

Он дергался ещё целую минуту.

Я смотрела, как миссис Каффрей понесла эту мертвую вещь в трейлер. Затем она разрезала его и сожгла, а пеплом посыпала тушеное мясо. Я съела кусочек и помолилась.

Мама отвела меня домой.

Этой ночью мама была дома и мыла посуду, а дети играли на крыльце. Пити опять гонялся с журналом за комарами и стрекозами, а Джуниор и Сиси боролись на полу. Я же просто стояла возле перил. Внезапно со стороны луга раздался шёлестящий звук, но, кроме меня, его никто не услышал. Я задержала дыхание и произнесла про себя молитву. Но это был всего лишь небольшой испуганный заяц. Он остановился, посмотрел на меня, а потом скрылся в кустах и траве, росших возле дома.

Перевод: Шамиль Галиев

Человек с телефонными книгами

Bentley Little, «The Phonebook Man», 1992

В течение некоторого времени я работал разносчиком телефонных справочников. Эта работа позволяла мне заходить в городе куда угодно: от адвокатских контор до магазинов, торгующих алкоголем, и от стрип-клубов до моргов. Как-то раз, шагая по улице с кучей телефонных книг под мышкой, я начал размышлять о том, чем могло бы заниматься на такой работе сверхъестественное существо, если бы оно каким-то абсурдным образом было страстно увлечено делом доставки телефонных книг. Из этих размышлений и родился «Человек с телефонными книгами».

* * *

Нина читала утреннюю газету и медленно потягивала кофе, когда услышала стук в дверь. Она только что проснулась, даже глаза до конца не открылись, ничто её не тревожило, и сначала она решила, что ей показалось. Джим уже ушёл на работу, а Эрин давным-давно уехала в школу с миссис Блуминштейн, вернуться никто из них ещё не мог, так что она не знала, кто бы мог прийти в такую рань. Тут стук раздался снова, она быстро вскочила, едва не опрокинув кофе, и пошла открывать дверь.

Она собралась отпереть засов, когда внезапно придумала кое-что получше. В конце концов, кто знает, что за псих там может быть, в наши-то дни? Поэтому вместо этого она встала на цыпочки и попыталась заглянуть через окошко, расположенное почти на самом верху массивной дубовой двери. Она смогла разглядеть только макушку головы какого-то шатена.

— Кто там? — спросила она.

— Разносчик телефонных книг.

Разносчик телефонных книг? Она отодвинула засов и слегка приоткрыла дверь. На ступеньках крыльца сгорбился ничем не примечательный молодой человек лет двадцати с кипами телефонных справочников под мышками. Когда она открыла дверь, он улыбнулся.

— Доброе утро, мэм. Я разношу в вашем районе телефонные книги. Сколько штук вам угодно?

Нина запахнула плотнее халат на груди, чтобы удостовериться в том, что ничего лишнего не видно, и протянула другую руку.

— Одной будет достаточно.

— Одной.

Молодой человек вытащил книгу из-под мышки и, театрально взмахнув, протянул ей.

— Спасибо.

— Пожалуйста, мэм.

Он повернулся и собрался уходить, когда вдруг замер, будто что-то вспомнил.

— Мэм? — спросил он.

Нина стояла в дверях, по-прежнему одной рукой запахивая халат.

— Да?

— Простите, что беспокою вас, — он застенчиво глядел на нее. — Можно мне воспользоваться вашей уборной?

Она четко осознавала, что находится в доме одна, что Джим и Эрин уехали, и на секунду замялась. Он заметил её замешательство и начал пятиться назад.

— Всё в порядке, — сказал он. — Извините, что беспокою вас. Я понимаю.

Нина внутренне пнула себя. Что она за человек такой?

— Конечно, заходите, — она полностью зашла в дом и придержала открытую дверь. — Это по коридору. Последняя дверь справа.

Разносчик прошёл мимо нее, не выпуская книги, и заторопился вглубь коридора. Нина закрыла дверь и вернулась к газете и к кофе. Для фона она включила телевизор — шла программа «Сегодня».

Прочитав три статьи, она спохватилась, что разносчик ещё не ушёл. её сердце екнуло от страха. Надо было лучше соображать. Ей не следовало пускать в дом незнакомца. Она положила газету и встала, двигаясь в сторону коридора.