—Нам нужно серьезно поговорить,— воспользовался я самым древним, грязным и женским приёмом, входя в купе,— Прямо сейчас.

Разговор выдался долгим и тяжелым для обоих. Суммарно у нас двоих была такая куча неприятностей, с которой вообще не живут, а стреляются после утренней чашки кофе. Может быть, даже в сортире. Неудовольствие императора, акаи-бата, Парадин, должником которого являюсь я, а кровником — моя жена. Демон по имени Амадей, о котором мы дали слово никому не говорить. Ревнитель, с которым мы будем проходить нашу сверхраннюю стажировку. Общество, как справедливо заметила моя жена, не готовое смириться с новым князем. Многие бы поняли князя Тернова, даже приняли со скрипом, но Дайхарда? Царапающего слух иноземного Дайхарда? Вряд ли.

—И еще Красовский!— хлопнул я в ладоши, вспоминая эксцентричного бандита-простолюдина,— Вряд ли он решит прервать наше знакомство. Всё перечислил? Есть что добавить?

—Есть,— нехотя сказала Кристина, отводя глаза в сторону,— Сильверхеймы. Точнее, Сильвия Сильверхейм.

—Что?!— поперхнулся я, вспоминая, как видел тогда еще Тернову, напряженно общающуюся с моей родственницей,— Это тебя как угораздило?

—Ей было кое-что нужно от меня. Очень нужно,— вздохнула девушка,— А я ей отказала. Не затаить обиду она не могла.

—И почему ты ей отказала?

—Она не мой император,— очень серьезно ответила сидящая у окна девушка.

—Мы либо будем разбираться с проблемами по мере их наступления,— подумав, ответил я,— либо свихнемся, пытаясь угадать, где и как что случится. Во всяком случае, стоит проинформировать Витиеватого и нашего будущего, гм, начальника. Авось убежит.

На том и порешили.

Возвращению в Питер я радовался как ребенок, только про себя. Москва, несмотря на то что особо побродить по ней не получилось, слишком уж ошеломляла. Мода на почти выпрыгивающие тебе в лицо сиськи кажется классной только первые полчаса, а потом просто всё замыливается перед глазами. С иномировыми гостями это сработало почти также — столица ошеломляла, она слишком уж серьезно била наотмашь по твоим органам чувств. Петербург, где женщины просто красили волосы в несколько цветов, был куда спокойнее.

Прибыв в родной дом, я тут же отправился через дорогу в академию, навестить дорогих моему сердцу друзей. Дорогих, потому что пришлось тащить с собой многое в качестве взяток — а именно большой пакет свежей, еще горячей сдобы, нехилый сверток с разными сластями, закупленными в Москве, и… ботинок. Один из пары, в которой я приехал в Питер.

Приготовления оказались совсем не напрасны.

Отпихнув взвизгнувшую Пиату, в раскрытую ей дверь попыталась пролезть широченная собачья морда с заранее распахнутой пастью, из которой вырывался жуткий хрип. Уронив на пол ботинок, я стал свидетелем, как ушибленный на всю голову бульдог хватает его голодной акулой, а затем с рычанием скрывается, под возмущенные звуки двух других обитателей этого места. Правда, войти я не успел, так как следующего «нападающего» почему-то больше интересовала не одуряюще пахнущий сдобой пакет, а вовсе даже я. Так что пришлось смотреть в глаза хозяину квартиры, имея на шее маленькую девушку-слугу, обнимающую меня за шею.

—Меня ж не было всего несколько дней!— неловко бурчал я, поддерживая предплечьем Пиату под её компактную, но довольно мягкую, задницу.

—Тебя очень долго не было!— компактный блондин, сидящий за заваленным бумагами и учебниками столом, явно был сердит,— Мне эти дни показались вечностью!

—О, ты тоже соскучился?— покачал я Пиатой, намекающе ухмыляясь другу.

—Век бы тебя не видать!— чуть не сплюнул тот,— Кейн, ты… у тебя квартира, Кейн! А я живу в собачьей будке! И по чьей вине в этой будке еще оказалась и собака, а?!

—Так я вместе с ней же ключи оставлял от квартиры?— недоуменно пожал плечами я, чувствуя, как объятие за шею стало чуток… покрепче,— Не знал же, можно тут держать животных или нет, поэтому…

—Пиата…, — змеей зашипел славный потомок Азовых,— Пиата…

—Тебе что, просто лень ходить было до моего дома?!— неожиданно понял я, щекой тыкая в ухо мелкой негодяйки,— Да?

Действительно, я оставил запасной комплект ключей, чтобы в случае, если Курва не потерпит школьная администрация, Константин мог легко вернуть его в родные пенаты, а затем лишь посылать служанку кормить и выгуливать бульдога. Только вот Пиата посылаться не любила и уж тем более — не любила посылаться на регулярной основе!

—Конечно же ей было лень!— не выдержав, вскочил хозяин самой ленивой, ехидной и вороватой из всех эйри Ларинена,— Ах ты мелкая дрянь!

Секунда — и моя шея свободна также, как и левая рука, в которой был довольно увесистый пакет сдобы, а по коридору раздается бодрый топоток ножек низшей эйри, решившей дать своему хозяину время на осмысление новых жизненных реалий. И всё это под утробно-чавкающие звуки чудовища, обожающего грызть мою обувь.

Утихомирить Константина оказалось непростой задачей, в основном потому, что источник уже неплохо пропитавшего комнату вкусного запаха был уворован мелкой негодяйкой, а сам вьюнош бледный и яростный оказался довольно голоден. Однако, несколько вытянутых из другой сумки пряников, привезенных мной из Москвы, оказались достаточной заменой свежей, но уже не доступной сдобе, так что в итоге через пять минут мы уже сидели за его рабочим столом, употребляя сладкое под чай. Под счастливые звуки продолжающего кушать бульдога, конечно же.

—Ну чего, как съездил?— ехидно спросил меня друг, чье настроение при каждом взгляде на Курва определенно ползло вверх. По причине скорого расставания, конечно же.

—Так себе,— протянул я,— Немножко поубивали людей с Красовским… эй, не плюйся чаем!

—Прости, мне тут послышалось что-то…, — прокряхтел вытирающий рот полотенцем блондин.

—Не знаю, что тебе послышалось, но повторю,— вздохнул я,— В общем, немножко постреляли с Красовским, позанимались магией, потом я отлично отдохнул в одном прекрасном московском клубе, поговорил с императором, пришлось еще немного пострелять и побродить, затем побывал в гостях у Терновых, ну а потом приехал обратно. Как-то так.

—Угу. «Поговорил с императором». Прелестно,— промычал потомок Истинного графа,— Что еще наврешь, хамло иностранное? Ты только это, аккуратнее ври, а то я всё-таки русский дворянин, так что это самое…

—Ага,— капнул ядом в ответ я,— Вот прямо с поезда к тебе прилетел на крыльях у любви и как давай врать!

—Не ну а чо?— не сдавался Азов,— Прямо такой с порога, мол, я там с его Императорским Величеством, божьей милостью сувереном земли Русской, Петром Третьим… «поговорил». Поговорили они!

—Лааадно, Его Величество изволил дать мне аудиенцию, так тебя устроит?— хрюкнул я, топя нос в кружке с чаем.

—Не устроит! С какого лешего меня это должно устроить?!— выкрикнул белобрысый аристократ,— Ты… ты хер с горы, Дайхард Кейн! Я помню, как ты на козырьке сидел, когда абитуриентов принимали! Из твоей одежи тряпку половую сочинить стыдно было б! И что ты с тех пор сделал?! Учился?! Я тоже учился! И всё! Так что нехрен тут брехать! Есть кому, вон, псине твоей! А я хочу, чтобы не было!