не достигает ее, то лицо обычно делает свое дело. По какой-то причине это не раздражает меня так, как обычно, и я ловлю себя на том, что гадаю, как незнакомку зовут, когда подхожу к ней, приходя к выводу, что, скорее всего, имя женственное и витиеватое, вроде Рози или Дейзи.

— Модно или намеренно, — говорю я, протягивая руку.

Вблизи она, по меньшей мере, на тридцать сантиметров ниже меня и еще более соблазнительна. В ней есть что-то утонченное, стильное, немного похожее на актрису Натали Портман, но она гораздо интереснее.

— Извините? — она вежливо хмурится, когда берет меня за руку. Ее хватка на удивление крепкая. Черт возьми, у нее потрясающие глаза. Глубокие, темные и любопытные… Как два овальных окна в помещении, за которое я хочу немедленно внести задаток.

— Извиняю, — говорю я, указывая на дверной проем.

— Ох, — она отпускает мою руку и опускает великолепные глаза. — Я не смогла найти попутку сегодня вечером… Канун Рождества, кажется, заставляет всех покинуть тротуары и втиснуться в такси. Похоже на настоящий Армагеддон.

Она пожимает плечами, и я замечаю, что на моих губах появляется улыбка.

— Джонас Фарли.

— Грейс Паркер.

Грейс… имя подходит ей. Цветы со временем увядают, но благодать всегда присутствует в тех, кто решает принять ее (прим.: имеются в виду имена Рози и Дейзи, с английского «роза» и «ромашка», которыми, как предполагал Джонас, зовут девушку, а имя Grace можно перевести как благодать). И она это сделает… У меня есть такое чувство по отношению к ней. Она одна из хороших девушек, а это значит, что я должен оставить ее в покое.

Но не сделаю этого.

Не раньше, чем посею хаос в ее благодати.

— Итак, что привело тебя на это ужасное мероприятие в эту ужасную ночь, Грейс Паркер? — спрашиваю я ее.

— Тебе не нравится канун Рождества? — ее брови удивленно взлетают вверх.

— Именно так.

Отказываясь вдаваться в подробности, я беру пару бокалов «Дом Периньон» у кружащего вокруг официанта.

— Я представляю компанию своего отца, — говорит она, с улыбкой принимая у меня один из них. — Мой брат, Натан, должен был быть здесь, но он совсем не смог найти на чем приехать.

Трехкратное «Ура» Натану.

— Какая жалость, — беспечно говорю я, и ее улыбка превращается во что-то такое, из-за чего мой член заставляет меня уделить больше внимания ее рту. — Не выпить ли нам за этот Армагеддон?

— Почему бы и нет.

Эти глаза злобно сверкают, когда она смотрит на меня, и я, кажется, не могу отвести свои.

— Давай вместе пройдем через этот ад. Что скажешь?

Пристальным взглядом она скользит по моему лицу, пока обдумывает мое предложение. Она думает, что я неудачная шутка? В конце концов, она лишь только зашла в бар…

— Ты ищешь во мне изъян, милая? — протягиваю я, не в силах больше выносить неизвестность. — Признаюсь, у меня их много, но все они спрятаны внутри, как наскальные рисунки. Просто не смотри слишком пристально… Паре моих бывших было непросто произнести слово «мудак».

Наступает пауза, а затем она запрокидывает голову и издает самый искренний смех, который я когда-либо слышал. Будто все ее тело только что ожило, повсюду искрясь электричеством. Это безудержно и неожиданно, и так чертовски завораживающе, что я хочу сорвать с нее одежду и трахнуть киску до мокрого забвения, прямо здесь, в этом баре.

Именно тогда я понимаю, что она уйдет вместе со мной, задолго до начала выступлений.

* * *

Первый поцелуй ошеломляет меня, как и ее, судя по хриплым стонам, вырывающимся у нее изо рта. Второй обвивает наши тела виноградными лозами, когда мы, спотыкаясь, заходим в ее гостиничный номер. Сумасшедшая, горячая и дикая… не могу насытиться. Ее платье уже задрано до талии, прежде чем я вспоминаю, что нужно пинком захлопнуть дверь.

Прижав Грейс к стене, поднимаю ее руки над головой и оставляю дорожку грубых поцелуев на щеке.

— Возможно, Сочельник, в конце концов, не такое уж и разочарование, — бормочу я, когда она расстегивает мои брюки.

— Поставишь мне оценку после, не раньше.

— Ах, так мы ведем счет?

Пальцами я прокладываю путь вниз, пока не достигаю вершины ее бедер. Она снова стонет и крепко зажмуривает глаза, когда я сдвигаю ее влажные трусики в сторону, а затем глубоко и жестко вхожу в ее киску.

— О Боже, — воет она, выгибая спину, отталкиваясь от стены.

О нет, детка, это все Джонас.

Я трахаю ее пальцами до тех пор, пока она не повисает у меня на шее, тяжело и влажно выдыхая мне в рубашку. Когда Грейс кончает, я чувствую, как ее соки стекают по моей руке.

— Легко уложиться в десятку, — говорю я с рычанием. — А теперь повернись и сделай это побыстрее.

Я отпускаю ее, чтобы засунуть пальцы в рот. Пусть будет одиннадцать… На вкус она даже лучше, чем на глаз.

Она приваливается спиной к стене, и ее глаза такие остекленевшие, но искрятся неожиданным жаром.

— Я ни от кого не принимаю приказов, Джонас… в некотором роде я упрямая.

От удивления я вынимаю пальцы изо рта. Я всегда диктую правила в спальне, здесь нет равных. Контроль — это то, что меня заводит. Так почему же у меня такое чувство, что мой член вот-вот взорвется?

— Интересно, — бормочу я, срывая с себя рубашку. — Я никогда не думал, что упрямство женщины считается прелюдией.

— Мне надоело, что мне вечно диктуют условия. Тяжело быть женщиной в бизнесе… Но вежливо попроси о чем-нибудь, и дело принимает другой оборот, — добавляет она с улыбкой. — Обращайся со мной как с равной, и я буду держать тебя во рту до самого Рождества.

Святое дерьмо.

— Принято к сведению, — хрипло говорю я, изо всех сил стараясь взять себя в руки. — Ты даешь мне стимул для работы над манерами, которые будут сопровождаться всеми лучшими привилегиями. А теперь, пожалуйста, повернись ко мне спиной, милая, пока я не кончил в свои гребаные штаны, как какой-то подросток.

Она одаривает меня дьявольской улыбкой и кружится, как ангел, одновременно снимая остатки своего платья.

У меня перехватывает дыхание. Ее обнаженного тела достаточно, чтобы нетвердой рукой выводить сонеты и строчить стихи.

Спустив штаны, я наклоняюсь к ней, втискивая свой возбужденный член между ее ягодицами. Сразу же чувствую, как она поддается в ответ. Идет мне навстречу… и знаете что? Меня это вполне устраивает.

— Могу я взять вас за руки? Пожалуйста, мисс Паркер, — вежливо прошу я, и она скользит ими за спину. Я связываю их вместе ее сброшенными трусиками, а