Шрифт:
Закладка:
Двадцатитрехлетний посол Вейн был впечатлен своим проигрышем, после чего и начал длительные ухаживания за незаморачивающейся по этому поводу мной. Именно это стало его ошибкой, потому как слухи про себя я игнорировала на родине, но не могла здесь. Каково же было мое удивление, когда я узнала, что их распускает сам лорд «не тайный воздыхатель», за что был бит металлическим веером моей матушки прямо на глазах хохочущей принцессы Акифра и компании друзей самого Вейна.
По удивительному стечению судьбы в ней присутствовали оба принца, ошеломленные моим поведением настолько, что у меня на подоконнике в этот же вечер лежало три конверта с приглашениями на свидание, сожженные после первого же прочтения завидующей мне принцессой Астрой.
Следующий месяц я отбивалась от четырех бабников нашего университета, успокоились они только после обещания отравить их всех ядом без антидота. А еще через месяц неуспокоившийся Вейн нарвался на первую драку с Оскаром, как я потом узнала от него самого, принц просто высказался о том, что я ему «интересна». Лорд, знавший о характере его высочества относительно девушек, сделал выводы и решил отвадить, как ему тогда казалось, слабенького и не особо одаренного парня, которому на тот момент было семнадцать. А так как подобные мероприятия всегда проводятся с какой-либо целью, то наградой за победу в дуэли был месяц беспрепятственных ухаживаний за мной. Ос выиграл, что для него стало больше толчком к действиям, чем стимулом, потому как до этого активных действий по моему завоеванию он избегал.
Так началась длинная череда безбашенных поступков, которые от обычно спокойного принца никто не ожидал. Каждое утро нового дня его высочество проезжал на своем коне мимо окон моей спальни в столичном особняке, оставлял лошадь у ближайшего постоялого двора и залазил в мое окно, где садился на подоконник и будил меня, создавая стаю белокрылых бабочек с хрустально звенящими крылышками, звук которых вызывал во мне агрессию уже через неделю. Ко всему прочему эти падлючки садились на нос и вышагивали всем отрядом по лицу, а когда я прятала его под одеяло ловко пробирались через щелки и шептали всякие несуразности, граничащие с пошлостью.
Рыцари отца пытались изловить Оскара на протяжении трех недель, иногда носясь за ним по крышам, а иногда врываясь в мою спальню, однако они не могли приблизиться к нему даже на метр, что всегда было для меня удивительным.
Так что вскоре я полностью смирилась с его нахождением рядом и даже начала переговариваться с ним, когда он исправно ежедневно ждал пока я соберусь, сопровождал нашу карету до университета и провожал меня до нужной аудитории. Позже к перечисленному добавилось сопровождение во время перерывов, обеда и обратной дороги домой, отчего Астра звала его особо милым маньяком. Я же понимала, что если поддамся его влиянию, то в ту же секунду прослыву падшей женщиной не только для этих мест, но и для собственной раскрепощенной в этом плане страны.
Принц не стал сдаваться и после окончания срока договоренности с Вейном, который неожиданно забыл обо мне, как и те престранные поклонники, что были из их общей компании. Очевидно, прекрасный синеглазый принц просто «забил» место, отогнав от меня всех других представителей мужского пола.
Вскоре в нашу уже привычную для всех тройку влилась принцесса и кронпринц Эдинака, затем туда попали и Риш с Лиззи, ставшие для меня примером адекватной дружбы, в которой не нужно быть доминирующей или подавляемой, где все находятся в равных условиях. Астре это не нравилось до такой степени, что от нас троих она сбежала к Вейну, заставив меня переживать на ее счет не одну ночь, каждую из которых Оскар сидел неизменной тенью на моем подоконнике, даже не пытаясь сделать шаг в комнату и будто не нарушая незримую границу между нами двумя.
Наверное, именно за его наглость и манию преследования, невероятно граничащую с благородством, заботой и харизмой, я смогла полюбить его, такого вредного и одновременно того, на кого можно положиться и не ждать подвоха.
Из комнаты мы двое вышли, уже подтачивая друг на друга зуб. Точнее, успевший пораспекать меня принц точил все свои и так бритвенно-острые зубы, желая вцепиться в горло любому лорду, способному обратить на меня свой взор. Не знаю, что именно должно было случиться с глазами и взглядами новоиспеченных придворных, чтобы эти несчастные придумали что-либо на меня обращать, однако неспокойная голова его высочества то и дело поворачивалась из стороны в сторону, не давая хозяину даже возможности успокоиться.
— Ос, — я нахмурила брови и остановилась посреди пустого коридора жилой башни, из которой мы даже не успели выйти, — не беси меня. Хотя бы сегодня!
Парень сверкнул глазами, перевел взгляд вперед, делая игнорирующий вид и поджимая губы.
Это уже стало традицией — каждый год в день открытых дверей случалась глобальная опека над моей вообще не ветреной кандидатурой, потому как во дворец съезжалось огромное количество аристократов со всех провинций, желающих каким-нибудь образом попасть или в служение королю, или в постель к придворным дамам, дабы тем самым остаться здесь на подольше. Забавным считается то, что под «потенциальную дуру» всегда попадали мы с Лиззи, очевидно по причине не особо умного и «цепляющего» вида. Из-за чего всем мужчинам, которым мы двое попадались на глаза, казалось, что мы с молодой королевой легкодоступны и являемся идеальной наживой — ступенькой, через которую можно легко перепрыгнуть для завоевания еще больших высот.
В этом году проблемой стала особо заметная беременность ее величества, которая наверняка станет барьером от поклонников для нее, но добавит их мне. Что, кстати, уже успел просчитать Оскар и благодаря чему попросил встать рядом с ним, а не с Лиззи. Не скажу, что даже его суровый вид поможет мне избежать приглашений на танец, прогулку по саду и, как следствие, грубость, скандал или вызов на дуэль от Оса, но вероятность все же снижалась.
А все потому, что из-за слухов, блуждающих в народе и по замку, его высочество был помимо того, что отъявленным женоненавистником, так еще и бандитом, убийцей и извращенцем, что в какой-то мере тянуло молодых аристократок к нему еще сильнее. И очень сильно веселило меня, потому как: к женщинам он относился лучше своего любвеобильного старшего брата, бандитским в нем был только взгляд, а убивал он только мои нервные клетки, причем с регулярностью появления солнышка на рассвете, то есть всегда. Единственным, с чем я была согласна, были извращения — его высочество со сто процентной точностью противоестественно любил меня уже четыре года.
— Я заметил… парочку знакомых идиотов на входе, — прохладно произнес Оскар, — так что не отходи от меня, — он улыбнулся мне с просящим взглядом и добавил, — а я в ответ обещаю танцевать с тобой весь вечер.
Мои брови подлетели вверх, но я благоразумно кивнула, опережая его слова вроде «Не хочешь, как хочешь». На самом деле принц ненавидел танцы настолько сильно, что первым его вальсом стал тот, на который он пригласил меня во время первого моего бала в этой стране. До этого момента все подобные мероприятия, как и последующие без моего присутствия, он предпочитал игнорировать.
