— Ты не можешь здесь жить. Я живу один. Всегда. Тебя не могли заселить сюда, — сказал худож-тварь-ник.

— А меня заселили. Представь себе? Привыкай, теперь ты не один живёшь.

— Этого быть не может. Кто тебя заселил? Скажи имя.

— Гено.

Художник сразу поник. Потом разозлился.

— Выметайся вон! Иначе, я сделаю по-плохому.

— С чего это вдруг, я должен выметаться? — я подошёл к своей кровати, усаживая больной зад, — Тебе что-то не нравится, сам и выселяйся.

— Хорошо. Я был добрым, запомни. Больше этого не будет.

Худож-достал, блять-ник подошёл к двери и открыл её. Когда он сделал это, то сразу направился ко мне. Что он задумал?

— Не хочешь по-хорошему — будет по-плохому.

С этими словами, он взял мою сумку и пошёл к двери. Дойдя до двери, он открыл её и вышвырнул мои вещи. Что за чёрт? Что за херню он творит?

— Теперь пошёл нахуй. Иначе я лично тебя туда выведу.

— Никуда я не пойду, идиот. Я здесь живу и буду жить, нравится тебе это или нет.

— Тогда я лично вышвырну твою задницу. Потом не хнычь, тварь.

Худож-блять-ник подошёл ко мне, схватил за запястье, и потащил к двери. Я опомниться не успел, как уже сидел на своей сумке в коридоре.

— Всего хорошего, мерзость.

Он захлопнул дверь. И типа чё? Меня выселили или как? Я ни черта не понял.

Поднявшись с задницы, которая уже достаточно настрадалась за сегодня, я решил вернуться.

Достав ключи, я вновь начал открывать дверь. Только теперь это было бесполезно. Этот мудила держит дверь, и даже если я открою замок, то он меня не впустит. Что делать?

Я начал думать. Он держит дверь. Значит я могу силой её открыть. Но тогда есть риск, что пострадает дверь, а значит, и моя черепушка. Так что — не вариант.

Попросить? Проще договориться с мёртвым, чем с ним. Этот пидр слов не понимает, его действием брать надо.

Ждать? Возможно, но кто знает, сколько он там просидит. Есть вероятность того, что он так и заснуть может. А значит, если открою дверь — разбужу его.

Остаётся один вариант. Я не хотел им пользоваться, но другого выбора нет. Я не люблю жаловаться на кого-либо, не люблю просить о помощи, но сейчас мне ничего не остаётся.

Спустившись на первый этаж, я пошёл к уже знакомому столу. Женщины уже не было, но Гено всё ещё был. Я подошёл к нему и начал диалог.

— Простите, что отвлекаю, Гено.

— Хм, Эррор? Что-то случилось? — спросил он, отводя взгляд от экрана.

— Я не хотел жаловаться, но у меня проблема с соседом.

— Что на этот раз?

На этот раз? Так значит — это не первый раз, когда на художника жалуются? Что он сделал?

Я вспомнил, о чём тогда говорили Гено и Рипер:

«— Который раз Рипер? Который раз мы заселяем этот номер кем-то? Я уже сбился со счёта.

— 54, — тихо произнёс Рипер, — И это только за год. Но начался второй год, возможно, что-то изменится.»

Значит, у него уже было 54 соседа? А я 55? И это за год-то? Я хуею. Что не так с этим парнем, что от него все бегут? Или он так же, как и меня, всех выселял? И ему это позволяли? Что за бред! Почему его не выгнали? Почему он до сих пор здесь?

— Я посмотрел на его картины, а он предложил мне уйти по-хорошему. Я отказался, и он выгнал меня по-плохому.

— Я бы дал другого соседа, но сейчас проблемы с местами, так что придётся потерпеть. И запомни главное правило: никогда не трогай его вещи.

— Ладно.

— Отлично, тогда пошли.

Мы поднялись на третий этаж, дошли до двери, Гено постучал. Интересно, а Инк откроет? Послышались шаги за дверью.

— Гребаная ошибка. Катись нахуй, пока кости целы.

— Инк. Мне нужно с тобой поговорить. Открой дверь, будь так добр, — ответил Гено весьма спокойным голосом.

Дверь открылась и на пороге появился художник. Его взгляд был устремлён на Гено, ведь я был сзади, и он никак не мог меня увидеть.

У него снова были странные зрачки, в этот раз — было совершенно новое. В левом глазу был рыжий круг, а в правом красный знак вопроса и восклицательный знак. Должно быть — удивление.

— Гено? Что ты тут делаешь?

— На тебя снова поступила жалоба, — произнёс Гено.

Инк, тут же заметив меня, вновь разозлился. Его глаза были таковы: зелёная завитушка и красный ромб. Даже гадать не надо — это злость и что-то ещё.

— Гено, я просил тебя. Не нужно мне подселять кого-то. Я живу один и в соседях не нуждаюсь. Пожалуйста, прекрати это.

— Инк, это была не моя идея, и ты это знаешь. Я лишь хочу, чтобы все, кому нужен дом, могли спокойно жить в любой квартире, не боясь того, что утром проснутся на улице. То, что ты делаешь — лишь отпугиваешь жильцов. А это мешает моей работе. Ты должен понимать, что я не собираюсь терпеть твоё хамское поведение, — Гено скрестил руки на груди и продолжил.

— Ты должен понимать, что он старается для твоего же блага. Он делает всё для тебя. И вот так ты с ним поступаешь? Он дал тебе дом, был рядом, всячески помогал, пытался познакомить тебя с соседями, меня просил помочь с этим. И что делаешь ты? Ты лишь выгоняешь всех, кого к тебе подселяют. Ты не извиняешься, ты не пытаешься общаться с кем-либо. Ты просто заперся здесь. Но я тебе этого не позволю. Уж лучше я освобожу твоё место, чем буду терпеть это. Мне нужны жильцы, а не такие, как ты.

— Выселяйте. Давай. Я уверен, что ты справишься с этим. Но ты слаб. И жалок. В который раз ты мне этим грозишь? Почему ничего не делаешь?

В ответ лишь молчание.

— Так я и знал. Тебе просто жалко меня. Какой ты скучный.

— Знали бы твои родители, кем ты стал. В миг бы разочаровались.

Зря. Этим он разозлил радужного мудака.

— Заткнись! Ты их не знал! Ты не имеешь права говорить о них.

— Ошибаешься. Я знал их картины. Они были великолепными художниками.

Почему-то Чернильного начало не слабо так трясти. Он подошёл к своим рисункам, снял с них полотно и начал по одному рвать. Он уничтожает свои творения? Он поехавший?

— Я НЕНАВИЖУ ВАС ВСЕХ! ВАМ ВСЕГДА БЫЛО ПЛЕВАТЬ НА МОИХ РОДИТЕЛЕЙ! ВАС ВСЕХ ИНТЕРЕСОВАЛИ ЛИШЬ ИХ КАРТИНЫ! ВАМ