Здесь Елена Анатольевна сама признаётся, что письмо Берии о реабилитации Жемчужиной отчетливо воняет фальшивкой. Догадалась. Но дальше начинает сама себе мазать под носом «Шанелью»:

«А что самое забавное — так это еще один документик, опубликованный в том же сборнике „Ребилитация“, что и предыдущий. Он очень короткий.

Документ 9.9.

„Утвердить следующее решение Комитета партийного Контроля при ЦК КПСС: „Отменить решение Партколлегии КПК от 29 декабря 1948 года об исключении т. Жемчужиной П. С. из членов КПСС как неправильное. Восстановить ее членом КПСС““. И дата — 21 марта 1953 г.

Ну и кто мне объяснит, каким образом эта дама сумела восстановиться в партии почти за два месяца до своей реабилитации?

Объясняется эта „петля времени“ просто: фальсификаторы „письма“ от 12 мая не знали о существовании постановления от 21 марта.»

Вот очень хочется Прудниковой видеть Полину Семеновну исключенной из партии, аж вся чешется, как хочется. Вот она так глубоко копалась в событиях тех лет, что ей даже не пришло в голову, что исключение из партии жены Молотова породило бы массу слухов не только в Москве, не только в Министерстве легкой промышленности, в партийной организации которого и состояла Жемчужина, как сотрудник этого министерства, но и по всей стране. И это дошло бы до иностранных дипломатов и журналистов, находящихся в СССР, в зарубежной прессе обязательно появились бы статьи. Весь 48-ой и 49-ый годы иностранные информационные агентства смаковали бы эту новость. Но всё тихо. Даже посол Израиля этого не заметила.

А в тайне сохранить убытие человека из партии невозможно. Учетные документы нужно приводить в соответствующий вид, доводить решение до членов организации, в конце концов, Жемчужина прекратила бы появляться на партсобраниях и в Министерстве легкой промышленности коммунисты обо всем узнали бы.

Но ведь Елена Анатольевна имела перед глазами документ с решением об исключении Жемчужиной из партии. Один заголовок этого документа должен был ее насторожить: «Из постановления Политбюро ЦК ВКП(б) об исключении П. С. Жемчужиной из членов ВКП(б)».

Как можно было не заметить, что исключена Полина Семеновна Постановлением Политбюро, а восстановлена отменой решения не Политбюро, а Партколлегии КПК?!

Так решением какого органа она была исключена: Политбюро или Партколлегии КПК? Какой из этих двух документов туфта? Если Постановление Политбюро, то исключения не было, если Решение Комитета Партийного Контроля — не было восстановления. В любом случае, вся эта история становится анекдотом.

Но остается у нас еще один документ. Я его текст приведу полностью, он того достоен. Писал это настоящий одессит-юморист, мастер жанра:

«Записка М. Ф. Шкирятова и В. С. Абакумова О П. С. Жемчужиной, 27 декабря 1948 г.

Товарищу Сталину И.В.

По Вашему поручению мы проверили имеющиеся материалы о т. Жемчужиной П. С. В результате опроса ряда вызванных лиц, а также объяснений Жемчужиной установлены следующие факты политически недостойного ее поведения.

После постановлений Политбюро ЦК ВКП(б) от 10 августа и 24 октября 1939 года, которыми она была наказана и предупреждена за проявленную неосмотрительность и неразборчивость в отношении своих связей с лицами, не внушающими политического доверия, Жемчужина не выполнила этого постановления и в дальнейшем продолжала вести знакомство с лицами, не заслуживающими политического доверия.

В течение продолжительного времени вокруг нее группировались еврейские националисты и она, пользуясь своим положением, покровительственно относилась к ним, являлась, по их заявлениям, советником и заступником их. Часть этих лиц, оказавшихся врагами народа, на очной ставке с Жемчужиной и в отдельных показаниях сообщили о близких взаимоотношениях ее с националистом Михоэлсом, который враждебно относился в советской власти.

На очной ставке с Жемчужиной 26 декабря с. г. бывший ответственный секретарь Еврейского антифашистского комитета Фефер И. С. заявил:

„Жемчужина интересовалась работой Еврейского антифашистского комитета и еврейского театра… Михоэлс говорил мне, что „у нас есть большой друг“ и называл имя Жемчужиной… Жемчужина вообще очень интересуется нашими делами: о жизни евреев в Советском Союзе и о делах Еврейского антифашистского комитета, спрашивала, не обижают ли нас. Характеризуя отношения Жемчужиной к евреям, а также свое мнение о ней, Михоэлс сказал: „Она хорошая еврейская дочь“… О Жемчужиной Михоэлс отзывался восторженно, заявляя, что она обаятельный человек, помогает, и с ней можно посоветоваться, по комитету и по театру“.

Такое же заявление сделал на очной ставке с Жемчужиной бывший художественный руководитель Московского еврейского театра Зускин В. Л.:

„Михоэлс говорил, что у Полины Семеновны с ним большие дружественные отношения. Мне известно, что когда у Михоэлса возникали трудности, то он обращался за помощью к Жемчужиной… Михоэлс часто встречался с Жемчужиной, звонил ей по телефону, встречался на приемах“.

Такие же показания дал арестованный МГБ СССР Гринберг З. Г., бывший член Еврейского антифашистского комитета:

„Обращаясь в Правительство с разного рода вопросами, Михоэлс, как он сам говорил среди близкого своего окружения, предварительно обсуждал эти вопроси с Жемчужиной и получал от нее необходимые советы и наставления… В результате всего этого, связь Михоэлса с Жемчужиной для нас, окружающих Михоэлса, имела важное значение, так как мы видели в Жемчужиной нашего заступника и покровителя“.

Что действительно это так, подтверждается следующими фактами.

Первый факт. На основании опроса Фефера на очной ставке с Жемчужиной установлено, что через нее было передано подписанное Михоэлсом на имя товарища Молотова письмо о якобы допускаемых местными советскими органами, в особенности Украины, притеснениях евреев. В этом письме, как заявил Фефер, излагался также протест против распределения среди трудящихся других национальностей подарков, присылаемых в СССР еврейскими организациями Америки. За этим письмом Жемчужина посылала свою автомашину с нарочным на квартиру Михоэлса, это письмо было от него получено и доставлено ей, а затем Жемчужина передала его по назначению.

Второй факт. В