—Успеешь. Так, а медальон где?

—В отделе,— соврал Максим самым обычным тоном.

—Врешь,— снова взбеленился Ефим и со всего размаха зарядил Максиму звонкую пощечину, от которой сразу же заболела голова и пошла носом кровь,— в отделе его нет. Ни в материалах, ни в сейфе, ни в твоем столе. Он даже не фигурирует нигде!

—Потому что я его к днищу сейфа приклеил скотчем.

—Зачем?

—Чтобы сохранить! Боялся, что его выкрадут!

—А в протокол почему не вписал?

—Для удобства, чтобы лишнюю работу не делать.

—Понятно, ладно. Проверим. В общем, сейчас ты пойдешь обратно. Посиди там, подумай, может, еще что-то вспомнишь!

Максима отвязали от стула и, сопровождая толчками и пинками, отвели в другую половину дома, где вновь спустили в погреб. В нос ударил резкий запах сырости, пота и испражнений.

—Ты как?— спросил Александр, который все это время внимательно следил за вошедшими.

—Нормально,— ответил Максим.

—Допрашивали?

—Угу.

—Били?

—Не так чтобы…

—Понятно. Это они умеют. Над связанными измываться. Ну, ты держишься?

—Да. Пить только очень хочется.

—Э-э-э, брат, терпи. Тут кормят один раз в день. Вечером. Приносят эту дурацкую гороховую кашу или вареную картошку в пластмассовой тарелке с пластмассовой ложкой. И бутылку воды. Хорошо, что свежей. Хочешь — сразу потребляй, хочешь — растягивай на сутки. Я вот недавно пообедал. Ничего не осталось. Так что жди до вечера. А в туалет захочешь — вон ведро.

Александр слегка пнул темное оцинкованное ведро, в котором что-то отвратительно плеснулось. Грустно улыбнувшись, он продолжил:

—Иногда консервы добавляют. Тушенку или рыбные. Раз в неделю таз с водой и мылом дают. Помыться. Одежду раз в месяц меняют. Я как-то пробовал ее в тазу постирать, так она потом неделю сохла. А ночами, знаешь,— холодно. Так и живем.

—Невесело,— пробормотал Максим.

—Что они от тебя хотят? Зачем ты им нужен?

—Толком не знаю,— признался Максим,— хотят, чтоб я медальон вернул, который ты из рук Алексея выбил…

—А, тот, что, якобы Мишке принадлежал…

—Тот, что с номером два.

—Понятно. Ну а ты что?

—А что я?— вновь начал осторожничать Максим.— Медальона у меня нет. А про перемещение я рассказал. В этом нет ничего такого. Нырнул в озеро. Вынырнул непонятно когда и снова нырнул. А когда снова вынырнул здесь два месяца прошло. Вот и вся история. Не понимаю, зачем они меня похитили, я бы и так все им рассказал, я ведь им доверял. Не подозревал ни в чем таком.

—Да кто их знает, что у них на уме,— вздохнул Саша, которому и это объяснение Максима показалось каким-то неубедительным.

Он прямо нутром чувствовал, что Максим что-то недоговаривает. И единственное объяснение этому он видел в том, что Максим заодно с похитителями. Осталось только решить, как вывести его на чистую воду.

В это же самое время Максим думал о том, что постарался выглядеть перед Александром максимально откровенно. И, если тот в сговоре с Ефимом и его командой, то, вполне вероятно, что ему поверят. В любом случае Максим должен предпринять меры, чтобы выудить из Александра как можно больше информации. И, если получится, разоблачить его.

—Слушай,— начал Максим,— а тебя-то зачем держат?

—Как я понял,— спустя какое-то время ответил Саша,— хотят меня заставить отказаться от моих убеждений.

—В смысле?— удивился Максим, совсем не ожидавший такого ответа.

—Хотят, чтобы я предал идеалы коммунистической партии и свою советскую Родину,— немного пафосно объявил Александр.

—Как это?

—А вот так,— с нескрываемым и вполне естественным раздражением ответил Саша, в досаде плюнув на пол.

—А зачем им это надо?— осторожно поинтересовался Максим, поняв, что задел за живое.

—Я так думаю, что у них на меня большие планы. Только какие, я еще не понял,— слукавил Александр.

Он точно знал, какие в отношении него у Алексея имеются планы. И прекрасно понимал, зачем они пытаются изменить его мировоззрение. Он даже один раз попытался подыграть похитителям, но ему не поверили. С тех пор методы психологического воздействия стали более настойчивыми и изощренными. Более профессиональными. Поэтому-то он и принял Максима за засланного казачка.

—Слушай, может быть, они просто сумасшедшие?— устало спросил Максим, ни на грамм не поверив Александру, но решив ему подыграть.— Какая-нибудь секта? Ведь, если здраво рассудить, их действия в отношении нас абсолютно бессмысленны.

—Знаешь,— кивнул, улыбнувшись Александр,— мне иногда тоже так кажется…

На какое-то время в погребе воцарилась тишина. Каждый думал о своем. Каждый не доверял своему товарищу по несчастью и думал, как бы вывести его на чистую воду. Нередко именно недоверие, недосказанность и неискренность, как и многое из того, что начинается с приставки «не», не несут ничего хорошего и становятся причиной разлада. К сожалению, люди не всегда обращают на это внимание. Более того, бытует мнение, что маленькая неискренность способна предотвратить большую беду. И, кстати, это мнение подкреплено чьим-то жизненным опытом, что делает объективную оценку места лжи в общественных отношениях весьма сложной. Можно даже сказать невозможной, а точнее, ненужной.