Они втроем все одновременно вздрогнули от неразборчивого мычания. Она была еще жива. Из ее рта сочилась пена, и она в ужасе смотрела на нас.

Это был мой шанс. Я хотел всем помочь.

Родион боялся, что она выживет, что таблетки не подействуют, что она что-то расскажет. Сил хватило только бесшумно опуститься рядом с ней на колени и зажать ладонью ее испачканный в слюне рот и нос. Он закрыл свои глаза, чтобы не видеть, как она смотрит на него. Единственное, чего тогда хотел Родион, больше не видеть расстроенным своего друга. Он им очень дорожил. Кажется, это длилось вечность, пока он не почувствовал на своей руке тепло. Максим. Они оба удерживали ее нос и рот. Ее ноги и руки дрожали. Когда она перестала дергаться, они оба поняли, что это конец. Смотря друг другу в глаза, они понимали, что сделали. Никто из них троих тогда никому не сказал, как все было на самом деле. Она просто приняла таблетки, ей стало плохо и, потеряв равновесие на лестнице, упала.

Теперь, когда Родион это вспоминает, то не может отделаться от чувства, что вся его семья и окружение виновны в смерти этой женщины и ее несчастного ребенка.

Моя мать, брат, его жена, мой друг, я.

Все приложили к этому свою руку, и каждый мог что-то изменить, чтобы этого не случилось. Но никто не собирался что-либо делать.

Огонь действительно завораживает. Пора. Слегка привстав со своего места, Родион протягивает руку ближе к огню и бросает туда свой альбом. Максим и в этот раз ничего не говорит, только смотрит на него с удивлением. Именно сейчас Родион чувствую облегчение, будто сбросил с себя всю тяжесть этого мира. Языки пламени практически полностью поглотили предмет его беспокойства. Огонь безжалостно пожирал альбом, как нечто ненавистное для его обладателя. И в этом огне Здравый видел лицо маленького мальчика, единственного, кто не заслужил всего этого, кто, как и любой другой человек в мире, мечтал о счастливой жизни. Все издевательства, что обрушивались на него в течение всего его пути, были ужасны, а он до последнего хватался за жизнь. Никто не спешил ему помочь, а теперь уже и незачем. Уже поздно. До боли стиснув подлокотник, Родион почувствовал жжение в носу. Его губ касаются соленые капли. Их много.

Они продолжали смотреть на огонь.

Я знаю, что никогда не смогу забыть все, что произошло, и всех тех, кто стал причастен к твоей смерти. И я боюсь смотреть в зеркало, потому что увижу в нем одного из них.

***

Их дверь была не заперта, когда Максим требовательно дернул ее ручку. То, что он увидел на месте, было ужасно. Весь пол был красный. Его жена, которую еще полчаса он видел полной жизни, лежала бездыханной на полу, залитом ее собственной кровью, а ее муж сидел рядом и, кажется, даже не осознавал ничего. Возле входа в кухню, прислонившись к стене, сидел Родион и весь трясся.

Андрей обмяк на полу и словно уже ждал приговора. Максим не боялся, что он может кинуться на него, он его просто не видел. Взгляд был стеклянный, наверное, от шока.

Через несколько дней он все же решил встретиться с отцом. Он даже не помнит, как его кулак уже отпечатался на лице родного отца. Просто он застал его с какой-то молоденькой девушкой у себя в кабинете при весьма пикантных обстоятельствах.

– Еще раз обидишь мать, или она узнает о твоих похождениях, я тебя убью, и жалеть не буду. Мне стыдно быть твоим сыном, поэтому я отрекаюсь от тебя. Ни твой бизнес, ни твои деньги мне не нужны.

Он, наконец, понял, что перестал бояться своего отца и выговорил ему все, что думал. Максим одолел его на его же территории.

– Я никогда не буду таким, как ты. Никогда.

На примере своего друга Максим Воронов понял, что будет, если отталкивать людей. Он захотел встретиться с Катей и попробовать все с начала. Только уже втроем. Они стояли под деревом в парке, и Максим нежно, но крепко ее обнимал. Катя приняла его.

Он убрал прядь ее рыжих волос за ухо и тихо сказал:

– Переезжай ко мне.

Сталкер Родиона больше не объявлялся, и Максим успокоился, а зря.

***

Был вечер, Родион лениво жевал чипсы, сидя на диване перед телевизором, когда понял, что в семь вечера Максима еще не было дома, он запаниковал, подумав, что что-то случилось.

Родион позвонил ему. После коротких гудков, ему ответили.

– Да?

– Все в порядке?

– Конечно, я сейчас в супермаркете, тебе что-нибудь нужно?

– Нет, нет. Аккуратнее на дороге, – Родион от нервов то оттягивал, то приглаживал свои волосы на голове.

– Ага, – и Максим отключился.

В октябре темнело рано, и Родион решил просто выйти на балкон, чтобы покурить. Уже в который раз после переезда. Пример друга Родион не оставлял без внимания. Так что он снова начал курить на регулярной основе.

На балконе было темно и холодно, что отлично проветривало мозги.

Поначалу Здравый не знал, как лучше спровоцировать своего преследователя, но потом понял, что просто выскажет ему все, что думает о нем и о его жалких попытках его задеть, даже если после он не объявится. Он достал телефон и отправил послание на номер, который его терроризировал.

«Ты жалкий, и все твои обещания тоже. В той квартире ты меня больше не найдешь. Что еще ты мне можешь сделать? Больше ты никому не сможешь навредить. Ты такой жалкий. Прощай».

Он так надеялся, что все пройдет, как надо. Он надеялся, что сталкеру прекрасно известно, где он теперь находится. И нет, Здравый не собирался жертвовать своим другом, но это была вынужденная мера, чтобы все закончить. Он не позволит кому-либо и дальше управлять своей жизнью и навредить тем, кто ему дорог.

Прошло два дня, а преследователь никак себя не выдал.

Неужели и правда не знает, где я теперь? Так не пойдет.

Я знаю, что это ты. Но не знаю, где ты живешь.

Теперь я выхожу на охоту.

Он шел по вечерней улице, не зная, что еще ему сделать. Вся его сущность требовала отмщения. Родион дошел до своей улицы и решил завернуть во двор. Пришлось натянуть капюшон куртки, чтобы его там не узнали. Возле его двора никого уже не было, кроме котов. По дороге сюда он зашел в магазин и накупил кучу пачек с кормом. Он вытащил из пакета упаковки и небольшой кучкой уложил в клумбу за ограду. Пару котов осторожно подошли к ним и стали обнюхивать.

Надеюсь, она заметит.

Холодный ветер резко подул Родиону в спину, отчего тот поежился и обернулся. У выхода он увидел фигуру. Она стояла у своей машины с открытой задней дверцей и что-то фотографировала.

Он вгляделся повнимательнее.

Это он!

Сознание кричало, что так и есть, он не ошибся. Он почувствовал прилив энергии и даже улыбнулся, пока не заметил движение на заднем сидении, а потом тень наклонилась туда.