Шрифт:
Закладка:
Советники быстро соглашаются с разработанными планами, поднимая вопросы, которые, по их мнению, могут стать проблемными. Начинается дискуссия, которой с лёгкостью руководит Джован. Я гадаю, сравнивали ли они Джована с его отцом всё это время. Возможно, впервые они видят в нём полноценного Короля и прислушиваются к тому, что говорит их Король, из уважения к самому Джовану, а не из уважения к его положению. В конце концов, ему только-только исполнилось двадцать пять лет. Я часто забываю о его возрасте, настолько он компетентен большую часть времени.
— Я думаю, мы должны вернуть Мороз, — говорит Блейн, перебивая Роско.
— Твои основания? — жёстко спрашивает Роско.
Я не виню его. Он здесь второй по важности, и со стороны Блейна неуважительно перебивать его.
— Думаю, она была бы полезной для решения вопроса о том, как снизить уровень преступности, — говорит он.
Я прищуриваю глаза, пытаясь угадать его настоящий мотив.
— Вьюги должно быть достаточно, ведь он тоже дрался в яме, — говорит Драммонд.
Он смотрит на Джована, который ничем не выдает себя.
— Да, но мои источники говорят, что у Мороз есть связи среди проституток. Возможно, она одна из них. Таким образом, её знания там могут оказаться вдвойне полезными, — он настаивает на своём, не желая отступать.
Я чувствую, как мои руки под столом сжимаются в кулаки. Блейн хочет знать, с кем я разговаривала. Он хочет отсеять слабые звенья в своей подпольной преступной системе. А может, его шпионы ничего не знают о местонахождении Мороз. Это может быть уловка, чтобы вывести меня из игры, и дать ему возможность снова сделать меня мишенью. Он явно знает, что Мороз что-то замышляет после её появления в разъярённой толпе у замка. Или, возможно, он видит в ней противоборствующую силу.
— Я буду иметь в виду это предложение, но не думаю, что сейчас это необходимо, — говорит Джован.
Вряд ли он может поступить иначе.
— Конечно, мой Король, — мурлычит Блейн.
* * *
Остаток дня проходит в том же ключе. Фиона в слезах убегает с ужина, оставляя хмурого Санджея, уставившегося в свою тарелку. Интересно, высказала ли она своё недовольство делегату по поводу его непривычного поведения? Надеюсь, как только всё выяснится, она простит меня за то, что я не сообщила ей обо всём сразу.
Алзона и остальные должны вернуться следующим вечером. Надеюсь, новости от Уиллоу будут в пользу Санджея.
При всех моих свидетельских показаниях против Блейна и собранных Льдом разведданных, я не уверена, что этого будет достаточно без документов от Рона. Я всё больше нервничаю из-за того, что бросаю вызов советнику. Мне нужны эти бумаги из замка Третьего Сектора, но я чувствую, что Блейн дышит мне в затылок. И теперь он может узнать мой секрет. Он зашёл так далеко не по глупости. Даже если он не знает о моём альтер-эго, он обязательно заметит поведение Мэйси, Санджея или Соула. А если он хоть мельком увидит Алзону в замке, то поймёт, что что-то происходит. А что, если один из шпионов Льда доложит Хейлу, чтобы получить больше денег?
Нет, я должна нанести удар, как только Алзона и остальные вернутся из дома шлюх, независимо от того, вернётся ли Рон.
* * *
Я лежу в постели, укутавшись и свернувшись калачиком под стопками теплого меха. По крайней мере, если мне придётся пережить такие дни, как сегодня, можно утешиться, зная, что после них меня будет ждать кровать.
Я улыбаюсь в подушку ничему конкретному, отталкивая тёплую, тяжёлую фигуру Кауры, которая посягает на моё пространство.
Дверь со скрипом открывается, и я замираю, затаив дыхание.
— Просто я, — шепчет Джован.
Я улыбаюсь иронии этих слов. Сказать, что это «просто Джован», всегда будет нелепым преуменьшением. Я поднимаю голову и смотрю на него, и тут вспоминаю, что на мне нет одежды. Сердце колотится, я поворачиваюсь на бок, отстраняясь от него и натягивая меха до подбородка.
— Привет.
Я морщусь от напряжённого звука моего голоса. Было достаточно сложно контролировать себя рядом с Джованом, когда мы оба были одеты.
Кровать позади меня прогибается, и я напряжённо прислушиваюсь, когда ботинки Джована стукаются об пол, а затем слышу звук ткани, скользящей по коже. Он ложится и перемещается, пока не становится твёрдым присутствием у меня за спиной. Одну из рук он кладёт поверх мехов, обернутых вокруг меня, и лишь тонкий слой не дотягивается до моей обнажённой кожи. Вени! А ногу закидывает поверх одеяла на мои бедра.
Я наблюдаю за этим процессом, прежде чем спросить.
— Что ты делаешь?
Он зарывается лицом в мои волосы, глубоко вдыхая.
— День был хреновый. Я просто хочу быть здесь с тобой, — говорит он.
Просьба о том, чтобы он ушёл, застревает в моём горле.
— Это был хреновый день, — вместо этого говорю я.
— Мм-мм, — он целует меня в шею. — Не люблю ссориться с тобой. Это делает всё ещё хуже.
Я думаю над его словами. Так вот почему я сегодня настолько не в духе? Я наклоняю голову, чтобы он не мог добраться до моей шеи.
— Твоя щетина щекочет, — ругаюсь я.
Он хихикает у меня за спиной.
— Во Внешних Кольцах было плохо? — спрашиваю я.
Помню первый раз, когда я прошла сквозь них. Этот момент врезался в мою память.
— Никогда не видел такой… — он ищет правильное слово.
— Резни? — предлагаю я.
Он издаёт звук согласия.
— Всё изменится, — говорит он жёстким голосом.
Я вытягиваю руку из-под одеял и хватаюсь за руку, лежащую на моём бедре. Он переплетает наши пальцы.
— Это может быть подходящим временем, чтобы сказать тебе, что я организовала классы самообороны для шлюх во Втором Секторе. Занятия в классах начнутся через неделю, — признаю я. — Если это окажется полезным, я считаю, что это будет достойной инвестицией для других секторов.
Он вытягивается позади меня и сворачивается калачиком, некоторое время храня молчание. Я его не виню.
— Я не знаю кричать мне или смеяться, — в конце концов, говорит он. — Спасибо, — продолжает он.
Я поворачиваюсь, чтобы разглядеть его.
— Твоя доброта всегда поражала меня.
Он целует меня в лоб.
— Рискуя, тем, что ты возведёшь меня на пьедестал, я должна упомянуть, что классы по самообороне финансируются из денег, украденных у семи охотников за
