реально заслужили свою долю. Но нет, для того, чтобы пойти и хапнуть что-то без спроса и разрешения, всё-таки надо иметь определённый склад ума. А детишек аристократов воспитывают иначе. Строгая иерархия и подчинение старшим.

Они не лазали в чужие сады за зелёными недозрелыми яблоками. Не плавили на костре из свинца, добытого из старых автомобильных аккумуляторов, медальоны со своими инициалами и кривоватые кастеты. Не покупали свои первые ножи в привокзальном ларьке на деньги, заработанные на сдаче пустых бутылок. Не бегали по крышам гаражей, чердакам и подвалам многоэтажек. Не залезали на стрелу строительного крана, преодолевая страх высоты...

Во взрослом возрасте всё это кажется ерундой и глупостью. Но в детстве — всё это подвиг, который при этом нарушает правила и запреты родителей. В наше время за это и ремня могли всыпать — если бы узнали. Но мы всё это и много чего ещё делали.

А если с детства привык подчиняться старшим, делать только то, что должен, то уже никогда не сможешь через это переступить. Тот, кто живёт по правилам, не сможет приспособиться к тому, что правила внезапно изменились. И пай-мальчик в другом мире — просто умрёт, потому что его поведение будет всем казаться странным. И местные его за эти странности изобьют до смерти.

Все эти поведенческие императивы формируются с детства. И оно в итоге похоже на вложенные в андроида команды, что я уже доказал на примере Эвелины.

Если мне кто-то крикнет: «Эй, ты что тут делаешь?!» — я рефлекторно побегу оттуда куда подальше. А вот местный аристократичный юноша, скорее всего, остановится и начнёт докладывать о том, кто он и что там делал. Потому что делать чего-то недозволенное в принципе не приучен.

— Ошибаешься, — зевнув во всю пасть, возразил Феликс. — Душа зарождается изначально. Ты наглый и дерзкий по своей природе. Опыт лишь создаёт определённые паттерны поведения, становящиеся привычкой. Не недооценивай здешних детишек только потому, что у них нет твоего жизненного опыта. У них есть другой опыт. И в местных условиях он может оказаться более полезным.

— Ладно, мудрая пушистая жопа, — не стал спорить я. — Как скажешь. Твоя мудрость всё же происходит из моей памяти, а себе я верю. Только вот мой опыт позволит разобрать репликатор и потом собрать обратно, оставив пару «лишних» деталей. А они могут разве что челом бить перед этим странным аппаратом, как перед алтарём...

— Кстати, я могу немного управлять репликатором, — вмешалась Эйлин.

Ну, она-то слышит меньше половины нашего диалога, только то, что я произношу вслух. Тогда как Феликс и мои мысли слышит.

— Замечательно, — кивнул я. — Если я когда-нибудь получу доступ к репликатору, будешь мне гамбургеры иногда делать. И картошку фри. Изредка, чтоб я не разжирел. И чуть чаще — вискарик. Но сначала нам надо тебя как-то легализовать. И потом пройти полный курс адептов... А тут проблемы начинаются с куратора, который меня уже ненавидит.

— Потому что не надо было быть таким балбесом и козлом, — прокомментировал Феликс.

— Я могу его убить, — предложила Эйлин.

— Это я и сам могу, — отмахнулся я. — Оставим на крайний случай. Давай-ка сейчас спать.

Я долго ворочался в полудрёме, пока не услышал тихие шаги босых ног. Потом ко мне под одеяло забралось обнажённое женское тело.

— Мне так захотелось. Ты не против? — прошептала Эйлин мне на ухо.

Если бы она назвала меня хозяином, я б её спихнул с кровати и отправил обратно в соседнюю комнату. А так... Раз девушка хочет...

— Угу, лежи, — сонно пробурчал я. — Только спать не мешай.

— Ой, балбес, — мысленно промурчал кот.

Фамилиары тоже не спят, что ли, как и андроиды? Спасибо, хоть по комнате не носится и на шторах не висит, паразит пушистый. Жаль, они друг с другом разговаривать не могут, а то сидели бы в соседней комнате и болтали вместо того, чтобы мне спать мешать.

Впрочем, с прижимающейся к моей спине тёплой и мягкой девушкой я заснул довольно быстро и крепко. Видимо, это тоже сформированный привычный паттерн...

Глава 27. Вызов на ковёр

Мы стояли в кабинете «тётушки» Ингрид. Мы — это я и Эйлин, которая повсюду сопровождала меня, будто тень. Да я и сам опасался оставлять её одну, поскольку девчонка находилась в Форте, по сути, на птичьих правах. И в лучшем случае ей могли заинтересоваться стражники-бастарды из рода Канис. А в худшем — какой-нибудь наглый аристократический юнец мог бы попытаться что-то сделать с бесправной девушкой, пользуясь своим статусом.

И вот чем может закончиться такой поворот, я вообще не берусь предсказать. Возможно, Эйлин просто свернёт ему шею — и это опять же худший для неё вариант, поскольку тогда её объявят вне закона. Но и в боевых способностях только недавно активированного синтоида я уверен не был. Впрочем, во время Разлома на Арене она неплохо справлялась с монстрами, но вдруг у неё какой-то блок на нападение на человека...

Помимо нас троих в кабинете присутствовала и ещё одна деталь интерьера. Именно так я мысленно обозначил андроида-«лосяру», поскольку он статуей застыл у стены, вообще не подавая признаков жизни. Вроде бы даже не дыша. Хм, ну логично, андроидам же дышать не надо...

Я скосил глаза на Эйлин. Её грудь ритмично и равномерно приподнималась и опускалась на вдохах и выдохах соответственно. Видимо, имитирует. Эх, жаль я у Эвелины не обращал на это внимания.

— Ничего не хочешь объяснить, Бернард? — строгим тоном вопросила «тётушка».

— Да как-то ничего не приходит в голову, — пожал плечами я. — О чём вообще речь? Вроде я ничего не успел натворить.

Ингрид указала пальцем на Эйлин. Фу, где её манеры, а ещё аристократка. Или их тут на уроках этикета не учат, что тыкать пальцем некрасиво?

— И? — я развёл руками. Потом достал из кармана портсигар. Стоять тут по стойке «смирно» я не собирался. — С неё и спрашивай. Я без понятия. Ещё у него, вон, можешь спросить, — я мотнул головой в сторону «лосяры». — Или у Эвелины.

— К сожалению, леди Эвелина всё ещё не пришла в себя, — сообщила тётушка, сделав акцент на слове «леди». Мол, не фамильярничай с кураторами, адепт. Ага, щаз. — И вообще-то неизвестно, очнётся ли. У неё сквозная дыра в груди. Вроде бы,