Шрифт:
Закладка:
Джини и Мэгги еще несколько минут простояли у могилы, а затем вернулись к машине.
— А знаешь, что я хочу тебе сказать, — начал Джини, когда они въезжали в залитый утренними солнечными лучами город.
— Что же?
— Обычно на беззащитных-то и сваливают вину.
— Ты имеешь в виду людей или животных?
— Ну, в данном случае животных. Вернее, одного зверя.
— Но ведь он растерзал Сэмпла. Или как его, Мэтью Беста. Или как там его еще называли…
— Действительно, — согласился Джини. — А кто его выпустил? Он ведь сыграл всего-навсего роль орудия. Возможно, он предпочел бы всю свою жизнь проторчать в клетке, выходить иногда на арену, выполнять под свист бича приказы дрессировщика, а потом опять тащиться в свою клетку и хавать мясо вставными зубами.
— Не понимаю, как ты еще можешь шутить насчет зубов после всего того, что пришлось пережить.
Джини пожал плечами.
— Честно говоря, мне все это кажется сном.
— Именно поэтому ты и явился сегодня на кладбище?
— Знаешь, я чувствую вину перед Мэтью. Ведь если бы не я, бедняга, может быть, был бы сейчас жив.
Мэгги сняла черную шляпку.
— Ну, конечно. Зато ты был бы уже на том свете.
Джини притормозил у светофора. Солнце ворвалось в окна машины, и волосы Мэгги внезапно вспыхнули в его лучах. На противоположной стене висел обтрепанный плакат, возвещавший о приезде цирка Ромеро. На нем был изображен лев, прыгающий в обруч. В соседней машине какой-то мужчина средних лет, не вынимая изо рта сигареты, громко спорил с женой.
— Мэгги, — вдруг позвал Кейлер.
— Да, Джини.
— Как ты думаешь, я еще не совсем тронулся? Ты знаешь, мне до смерти хочется, чтобы ты осталась со мной.
— Что ж, я, конечно, не Лори, и ты вполне можешь воспользоваться моей слабостью и загнать меня под каблук… Но если ты дашь мне клятвенное обещание не делать этого, то я, пожалуй, подумаю над твоим предложением, — засмеялась девушка.
* * *
Через девять месяцев в одной из газет появилось объявление. «У миссис Дори Сэмпл-Кейлер, бывшей супруги Джини Кейлера, проживающей в штате Мэриленд, родилась девочка Сабина. Миссис Лори Сэмпл- Кейлер разрешилась от бремени в одной из больй^иц района Мерриам. ХАКХЙМ-АЛЬ ФАРИККА».
ЭЛЕН МАККЛОЙ
Удар из зазеркалья
Когда я был младенцем, то по-младенчески говорил. По-младенчески мыслил, по-младенчески рассуждал; А как стал мужем, то оставил младенческое. Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, Гадательно, тогда же лицом к лицу; Теперь знаю я отчасти, а тогда познаю, Подобно как я познан
Глава первая
Миссис Лайтфут стояла у окна, выходящего на запруду.
— Садитесь, мисс Крайль, боюсь, я должна сообщить плохие новости.
Обычное благожелательное выражение лица Фости* ны исчезло, в глазах ее мелькнуло беспокойство. Правда, лишь на мгновение. Но в эту секунду она испытывала неприятное чувство. Такое обычно испытываешь, когда встречаешься с пронзительным взглядом чужака, заглядывающего в окно дома, в котором, по его мнению, в это время не бывает хозяев.
— Слушаю вас, миссис Лайтфут, — низким голосом сказала она. Фостина была довольно высокого роста, а миниатюрные запястья и лодыжки, узкие руки и ноги свидетельствовали о хрупкости тела. Все в ней говорило о мягкости и доброжелательстве — продолговатое, бледное, сосредоточенное лицо овальной формы, расплывчато очерченные, чуть близорукие голубые глаза, гладкие волосы без украшений со светло-коричневой опушкой, которая при малейшем движении головы образовывала над нею золотистый нимб.
Она полностью владела собой и, пройдя по кабинету, опустилась в кресло напротив директрисы.
Миссис Лайтфут тоже не приходилось занимать самообладания. Ее полное лицо выражало непоколебимую твердость, а дерзко выдвинутая нижняя губа, большие круглые глаза, сверкающие из-под белесых ресниц, напоминали королеву Викторию. В одежде ей нравился традиционный для квакеров цвет — грязновато-желтокоричневый, который портные величали «серо-коричневым? в тридцатые годы, а в сороковые — «угреватым». Такого цвета был и ее грубый твид, и красивый вельвет, богатый шелк и легкая вуаль, — в зависимости от случая и сезона, — при этом все свои наряды она украшала изысканными нитками ожерелья и старыми кружевами, доставшимися ей от матушки в наследство.
Даже шуба у нее была сшита из меха крота — единственный мех, обладающий одновременно голубино-серым и густо-коричневым оттенками. Устойчивое пристрастие к такой скромной окраске помогало ей сохранять сдержанность и уравновешенность, что неизменно производило должное впечатление на родителей ее учениц.
Фостина, глядя на миссис Лайтфут, ответила:
— Но я не жду дурных новостей. — Улыбка, с промелькнувшей в ней мольбой, пробежала по ее губам. — У меня нет семьи, и вы об этом прекрасно знаете.
— Откровенно говоря, — продолжила миссис Лайтфут, — я вынуждена вас просить покинуть школу Бре- ретон. Шестимесячное жалованье, разумеется, будет выплачено целиком. Это оговорено в контракте. Но вам придется уехать немедленно. Самое позднее — завтра!
<— Как?! В середине полугодия? Это неслыханно, миссис Лайтфут!
— Мне очень жаль, но вам все же придется уехать.
— Почему?
— Этого я сказать не могу. — Миссис Лайтфут села за письменный стол, сделанный из красного дерева в какой-то колониальной стране. Рядом со стопкой розоватой промокательной бумаги были разбросаны какие-то медные безделушки. Здесь же стояла фарфоровая ваза цвета бычьей крови с букетом красивых темных английских фиалок.
— А мне казалось, что здесь у меня все будет хорошо, — Фостина осеклась и умолкла. — Что же я натворила?
— Ничего такого, в чем можно было бы обвинить вас непосредственно. — Миссис Лайтфут вновь вскинула на нее свои бесцветные глаза. Они, казалось, лишь отражали свет, в них не было своего, яркого, живого блеска. — Ну, скажем, вы не соответствуете общему духу, царящему в Бреретоне!
— Боюсь, что вынуждена просить вас объяснить все несколько подробней, — осмелилась возразить Фости- на. — Должна быть какая-то достаточно определенная, веская причина, если вы требуете моего немедленного отъезда в разгар учебного года. Имеет ли ваше решение какое-то отношение к моему характеру? Или оно касается моих способностей, квалификации?
— Ни то, ни другое не вызывает никаких претензий. Просто… просто вы не вписываетесь в привычную картину Бреретона. Вам, конечно, известна несовместимость цветов? Может ли сочетаться цвет спелых тома* тов с цветом красного
