К удивлению Аршамбо, стоило ему только подойти к шкафу, где, по-видимому, обычно хранилась та самая мантия, двери кабинета распахнулись и за ними обнаружился Мелихаро, торжественно держащий в руках отутюженное и вычищенное чародейское одеяние.

– Вот как это должно выглядеть, бестолочь, – с презрением сказал он Базилю, пугливо выглядывающему из-за его плеча.

– Господин Мелихаро, – произнес несколько опешивший Аршамбо, – не могу сказать, что я привык к...

– Так привыкайте, мессир, – отвечал Мелихаро, подавая чародею мантию. – Это пойдет вам на пользу, уверяю вас.

Магистр Аршамбо, опасливо озираясь и огибая ведра с мыльной водой, прошел через гостиную, где слуги как раз начинали снимать пыльные тяжелые шторы с окон, и скрылся из виду.

– Не пора ли и нам прогуляться? – тут же произнес Леопольд, радостно потирая руки и устремляя свой взгляд в сторону дверей, за которыми скрылся хозяин дома.

– Мессир!.. – воскликнула я, не пытаясь скрыть своей тревоги.

– Полно вам сверкать глазами, – тут же ощетинился маг. – Хорошенькое дело – этот нашел себе дело по вкусу и измывается над слугами, сколько влезет. Вы строите глазки смазливым юнцам и ведете с ними тайные беседы по ночам... Один я, лишенный дома, положения, работы, вынужден коротать свободные минуты в стенах этого дома, не зная, чем себя занять!..

– Так переписывайте чертовы лекции! – пробурчала я, зная, что заводить об этом разговор бессмысленно.

– Не я придумал выдать себя за аспиранта! – отвечал победно Леопольд, и в чем-то, если разобраться, он был прав. Со вздохом я вручила ему несколько монет и посоветовала не пытаться приумножить их, участвуя в азартных играх.

Поднявшись обратно в нашу комнату, я едва узнала ее – окна были вымыты и солнечные лучи теперь беспрепятственно проникали сквозь них; чистый пол был застелен старым, но тщательно выбитым ковром. И кровать магистра Леопольда, и та, что делили мы с Мелихаро, уже не выглядели, как ворох тряпок в лавке старьевщика – видимо, демон нашел старые запасы постельного белья, украшенного вензелями предыдущего владельца. Но больше всего меня обрадовало то, что теперь в нашей комнате имелся небольшой, но уютный на вид диван, свидетельствующий о том, что нам с Мелихаро этой ночью не придется пихать друг друга локтями в бок, пытаясь устроиться поудобнее.

Я приоткрыла окно, чтобы чувствовать прохладный осенний ветерок, уселась за стол и подумала, что не отказалась бы проводить каждый день подобным образом. Уютная комната, сытный завтрак, размеренная работа, от которой на теле не появляются синяки, укусы и царапины... Ах, если бы я могла стать аспирантом магистра Аршамбо!.. Но, увы, я была всего лишь беглой обманщицей, которой следовало благодарить высшие силы даже за один-единственный спокойный день, и не рассчитывать на большее.

Мелихаро выполнил свое обещание – теперь я могла пить чай в любое время дня, чем я и воспользовалась. Челядь Аршамбо после всего произошедшего уже ничему не удивлялась, и если кого-то из слуг занимал вопрос, отчего это какому-то мальчишке следует прислуживать так же, как и его хозяину, то он не решился бы его озвучить.

Когда начало смеркаться, я, желая проверить свои догадки, выскользнула на улицу и направилась к той самой таверне, куда накануне приходил Озрик. Ждать пришлось недолго – секретарь Стеллы вскоре появился у порога питейного заведения. "Стало быть, ты ходишь сюда каждый вечер, дружок" – подумала я, недобро улыбнувшись, и пошла в сторону дома Аршамбо. У порога я едва не столкнулась с ученым чародеем и Искеном – они возвращались из Академии вдвоем, переговариваясь с оживленным беспокойством. Я тихонько вошла в дом вслед за ними, оставшись незамеченной – в доме все еще кипела уборка.

Не успела я обеспокоенно подумать о том, что нужно срочно придумать причину, по которой Леопольд отлучился из дому, как из груди моей вырвался облегченный вздох. Магистр сидел посреди гостиной и чинно пил чай, точно никуда и не выходил. Лишь его покрасневший нос и слишком благодушная улыбка указывали на то, как он провел этот день. Меня вновь охватило тревожное предчувствие – Леопольд в миролюбивом подвыпившем состоянии отличался значительно меньшей осмотрительностью, нежели когда пребывал в сварливом трезвом расположении духа.

Аршамбо некоторое время осматривался, словно не узнавая собственное жилище, однако встряхнул головой, словно говоря себе: "Я поразмыслю обо всем этом чуть попозже", и пожелал Леопольду приятного аппетита, явно не зная, как приступить к изложению не самых приятных новостей.

– Присаживайтесь, присаживайтесь! – воскликнул магистр Леопольд, расплываясь в широчайшей улыбке. – Эти ватрушки превосходны, а господин Мелихаро обещал, что вот-вот будет готова яблочная запеканка! Слышите, как благоухает корица?..

Вряд ли магистр Аршамбо, влачивший доселе довольно грустную во многих отношениях жизнь, знал, как пахнет корица, однако он пробормотал что-то утвердительное, поведя носом. Угадывалось, что его одолевают гнетущие мысли, и я приготовилась услышать нечто огорчительное, заняв место подле Леопольда, как это у нас было заведено.

– Почтенный магистр, – в конце концов, решился ученый чародей, – я должен передать вам кое-что из моего разговора с главой кафедры. Мессир Урбан был очень недоволен вчерашним происшествием, не буду преуменьшать...

– Ох, право, какое несчастье, – безо всякой тревоги и признаков раскаяния произнес Леопольд, жуя ватрушку.

– Да, особенно, если учесть, что против вас невесть почему ополчились все преподаватели кафедры, – вздохнул всерьез огорченный Аршамбо. – Ума не приложу, отчего они так лютуют, увидев всего лишь один раз.

Я, в отличие от ученого чародея, догадывалась о причине этой нелюбви, и с досадой сделала пометку в уме – модный наряд и наличие личного секретаря не всегда могли сослужить добрую службу при знакомстве. Наверняка, чародеи с кафедры не смогли простить магистру Леопольду излишний внешний лоск.

На спокойном лице Искена, присутствующего тут же, не отражалось и тени его мыслей, но я была уверена, что молодой чародей знает куда больше о подробностях этого конфликта, чем Аршамбо и глава кафедры вместе взятые.

– Но как бы там они ни было, – продолжал Аршамбо, – все мои усилия держать вас подальше от бестолковой суеты Академии пошли прахом. Глава кафедры теперь накрепко запомнил, что я обзавелся вторым аспирантом, и мои разъяснения удовлетворили его лишь частично.

– Звучит и в самом деле неприятно, – все так же флегматично отозвался Леопольд.

– Дьявольски неприятно! – воскликнул Аршамбо, падая в кресло. – Не стану ходить вокруг да около – глава кафедры поставил