же оставались кое-какие сомнения: может быть, он все-таки жив? Тело так и не нашли, никаких надежных свидетелей его гибели не отыскали. Тхарчин сказал мне, что обратился в полицию в той местности, где Бернарда видели в последний раз. Полицейские утверждали, что нашли его багаж, одежду и кое-какие личные вещи, они считали, что его убили, а тело оказалось в реке и было унесено быстрым течением. Тхарчин счел вещественные доказательства убедительными и прекратил розыски. Странное дело: Бернард ведь обосновался в Калимпонге, намеревался посвятить какое-то время учебе у некоторых местных геше (докторов), в том числе у Геше Вангьяла. Он покинул Калимпонг, спасаясь от сезона дождей, который ему не нравился, и забрел на запад, где его и поглотила буря вооруженных столкновений между мусульманами и индуистами, особенно ожесточенных в местах, где он оказался. Жизнь Бернарда с самого начала изобиловала странными перипетиями и закончилась тоже странно.

Вскоре после того как мы с Джоанн приехали в Калимпонг, нам посоветовали монастырь Тхарпа Чолинг («Место Освобождения»). По дороге я расспрашивал — честно говоря, без особого успеха, — живут ли в этой местности йоги. В монастыре монахи радушно пригласили нас посмотреть настенные росписи, а я спросил, не живет ли случайно в монастыре какой-нибудь йог. Мы еле-еле могли объясниться: они знали одни языки, я — другие, но слово «йог» всегда всем понятно. Один монах кивнул, указал на дом у дороги, на краю монастырского комплекса.

После многомесячных странствий по Индии и Непалу я не спешил стучаться в еще одну дверь, но, обождав немного, все-таки постучался. Меня проводили в маленькую приемную, а спустя несколько минут в комнату побольше — зал для церемоний, и я оказался перед молодым мужчиной, моим ровесником (оказалось, он родился на десять дней раньше меня в том же году), одетым в простую коричнево-малиновую рясу. Мы провели вместе несколько минут, поговорить толком не смогли, так как знали лишь несколько слов, понятных нам обоим, но я понял, что мне следует прийти на следующий день, и тогда меня будет ждать переводчик.

В этот самый момент я осознал, что мои поиски завершились. Мне не требовалось ни объяснений, ни каких-то знамений (возможно, знамения и были, но прошли незамеченными). Все это было крайне необычно, я сам не знал, как отнестись к своей интуитивной догадке. Этот человек не сказал мне почти ничего, но я, опираясь на свои тогдашние скудные познания, заключил, что он занимается именно теми эзотерические практиками и традициями, которыми я интересуюсь. Наконец-то я нашел дверь в мир незримого, которая распахнется передо мной.

На следующее утро Томо Геше Ринпоче лично приветствовал меня в той же комнате и представил мне своего переводчика Ринзинга Вангпо, мужчину средних лет в желтых одеждах. Позднее я узнал, что Вангпо в этих местах звали «Желтым Монахом», хотя на деле он не был монахом, не принадлежал формально ни к одной монашеской общине. Он жил обычной жизнью в миру, у него были жена и дочь, а затем, в зрелом возрасте, неофициально принес монашеские обеты и надел желтые одежды. Он не был ни ученым, ни практиком-одиночкой, а просто под старость решил стать монахом. Он даже не принадлежал к какому-либо монастырю. Жил он один в городе, в однокомнатной квартире. Вот один из странных и неожиданных аспектов его биографии: тибетцы его обожали — в равной мере и монахи, и миряне, да и мне он понравился с первого взгляда.

Ринзинг Вангпо очень хорошо владел английским, и на следующей неделе мы часто встречались с Томо Геше Ринпоче, обсуждая, чем я мог бы заняться. Я получил приглашение поселиться у него в доме, а не в монастыре. Геше Ринпоче хотел, чтобы я начал изучать тибетский язык, а также сказал, что начнет учить английский. Я взял на себя обязательство регулярно посещать его. Тогда он уже несколько раз съездил в Америку и сказал мне, что рассчитывает спустя некоторое время прибыть в Штаты с передвижной выставкой танок из «Тибетского Дома» в Нью-Дели — учреждения, объединяющего культурный центр и библиотеку.

Я начал постепенно догадываться, что передо мной — далеко не рядовой лама, а человек, перед которым в тибетской общине многие благоговеют, снискавший уважение почти всех, кто его знает. Собственно, в «прежнем теле» он был вдохновителем и советником Ламы Говинды, тем самым Ринпоче, который описывается в «Пути Белых Облаков», — книге, которую я уже прочел. Все это я узнал в следующие несколько недель, а затем мы с Джоанн отправились в обратный путь в Европу.

— Чем бы вы хотели заняться? — спросил меня Ринпоче.

— Я хотел бы учиться у вас тому, чему вы готовы меня научить, — сказал я.

Ринпоче взглянул на меня:

— В обычных обстоятельствах вам пришлось бы жить здесь неделями и месяцами, вас подвергли бы самым разным испытаниям на твердость намерений, на заинтересованность. Однако я понимаю, что вы приехали из очень далекой страны, чтобы немного здесь побыть. Путешествие было трудным, но все же вы каким-то образом добрались сюда, и это подсказывает мне, что в вашем случае прочие предварительные испытания необязательны. Мы можем приступить к делу, когда вы только пожелаете.

Начали мы с самого простого, например, с изучения буддистского Прибежища[32], а со временем стали изучать кое-что чуть посложнее: мантры, визуализации, священные тексты и тому подобные темы и вещи, прекрасно известные носителям этой традиции. Чтобы подготовиться к практикам, сознание должно притихнуть и успокоиться. Отбросить обычные повседневные заботы. Стандартный метод — подсчет вдохов и выдохов. Способы существуют самые разные. Излюбленный способ индийских йогов — вдыхать воздух через правую ноздрю и выдыхать через левую, а потом, наоборот, вдыхать через левую, а выдыхать через правую. Это элементарная практика, чуть ли не первое, чему ты обучаешься. Дыхание — не единственный способ привести сознание в некое состояние обостренной внимательности. Другой способ — ходить пешком. Если ты совершаешь так называемую «прогулку внимания», то можешь ввести себя в совершенно эзотерические состояния сознания.

Все это кажется элементарным, но на деле простые практики, после того как они станут привычными и расширят свой охват, будут применяться на протяжении всего обучения, даже на продвинутых ступенях. Всегда будет применяться медитация, всегда будут применяться техники дыхания, всегда будет применяться сосредоточение сознания; и очень часто, в большей части традиций, будут визуализации. Все это, вообще-то, совсем не секрет: информацию можно найти в любом книжном магазине, но Ринпоче смог приобщить меня к традициям устно, а устная передача истины обладает особой силой. Во многих традициях существует убеждение,