— Возможно, ты права, Лиина. Но, почувствовав ее вкус, я понял, что способен на чувства, которые прежде были мне недоступны. И тогда я понял, что перемены невозможны без тебя и захотел измениться. Для меня не важно сейчас есть ли у меня душа или нет, но полагаю, что тогда я испугался самой только мысли о своей человечности. Ты понимаешь меня, Лиина? Я не только испугался, меня переполнило желание овладеть тобой, разобрать на части, как игрушку, и посмотреть, что внутри. Я хотел завладеть твоей жизнью, твоими чувствами и мыслями, твоей душой и по-прежнему этого хочу. Вот почему ты боишься меня! Я вкушал твою радость и твою боль, но продолжал убивать. Я шел к своей цели через реки крови, ненавидя все живое вокруг. Но в ночных снах мне не снились кошмары — в них я видел тебя и понимал, что тоже хочу покоя. Тогда я предложил Дэниэлю заключить мирное соглашение, используя пророчество, но не веря в него. И самое непонятное для меня заключается в том, что рядом с тобой я снова обрел свои прежние желания, вернул самого себя. Я хочу победы и желаю тебя. Все остальное — это прах у моих ног. Ты не нуждаешься в друзьях, Лиина, тебе нужен лишь я, и не лги себе в том, что жизнь Дэниэля дороже твоей жизни. Не позволяй моему брату использовать твои чувства долга и ответственности. Твоя жизнь имеет свою абсолютную ценность и для меня тоже.

Милорд замолчал и в сгущающейся тьме его слова показались мне пророческими. Мы оба не торопились вернуться в замок и могли наблюдать, как постепенно теряет свои силы сумеречный свет и наступает поздний вечер.

Когда мы вернулись домой и поужинали, милорд проводил меня до спальной комнаты и вместо пожелания доброго сна закончил беседу:

— Вы никогда не убивали людей и потому не можете представить себе, как возможно убить меня. Но вы способны на убийство, ибо знакомы с тем, как отнять чью-то жизнь. Останьтесь со мною и я научу вас всему, что умею и знаю, и тогда вы решите жить мне или умереть…

В ту ночь я долго не могла заснуть, хотя усталость наполняла все тело. Мысли, бродившие в голове, не имели отношения к вечернему разговору, но тема о ценности жизни, особенно собственной, не была для меня новой.

Очень давно я столкнулась со смертью, своей собственной смертью, и врачи меньше минуты боролись за мою жизнь. Они победили, но понятие жизни и смерти приобрело для меня реальный смысл, ибо я заглянула по ту сторону и с ужасом поняла, что в данный момент меня там не ждут.

Более того, мне уготованы вечная тьма и забвение, ибо ТАМ ничего не было и я не существовала. Я бродила в кромешной тьме, не зная того, кем являюсь и кем была, в одиночестве и страхе. И с каждым мгновением я чувствовала, как темнота поглощает меня, стирая последнее осознание своей сущности, как живого существа. И хотя в детстве я не была ни верующей, ни атеистом, а просто ребенком, которому ничего не объяснили, где-то в глубине души я понимала, что не все в этой жизни так просто и легко можно объяснить теорией эволюции Дарвина или математическим уравнением и физической формулой.

Когда мое «я» стало кричать от ужаса, понимая, что исчезает; когда тьма почти уничтожила все мои воспоминания; когда я сумела вынырнуть на поверхность и увидеть свет и бескрайний белый потолок, — именно тогда я осознала, что умирала на краткий миг и вернулась оттуда, где ничего нет: ни меня, ни моей жизни. А во-вторых, я не заслуживаю другого, только пустоты и забвения, ибо даже короткая моя жизнь прожита бесполезно и бездумно. Понимание ценности жизни, особенно своей собственной, пришло ко мне, как пришло понимание слов, что прожить надо так, чтобы не было мучительно больно…

Эти слова не имеют отношения к данной конкретной ситуации, но зато они обладают огромным смыслом, о котором многие не догадываются. Ценность жизни заключается не в ней самой, а в том, как ее проживешь. Вот о чем никогда не заговаривал и не упоминал милорд. И насколько же трудно родиться человеком и прожить человеком всю свою жизнь? Я заснула с мыслью о том, мои ли это слова или я уже слышала их?

Те несколько месяцев жизни в замке милорда оставили странную память о себе. Иногда я вспоминаю о них с удовольствием, даже искренней ностальгией, но в глубине души я всегда понимала всю сложность моих отношений с милордом и невозможность удержать их на острие наших шпаг. Каждый раз мы рисковали, нарушая некий баланс, сложившийся в силу необходимости соблюдать определенные правила и соглашения.

Милорд взял на себя обязательство соблюдать условия мирного договора и требования Дэниэля относительно моей неприкосновенности. Мне же отводилась роль королевы, усиленно размышляющей над тем, защитить ей своего короля или бездарно проиграть эту партию. Мы оба умышленно нарушали равновесие и каждый из нас гадал, чем может закончиться падение и не обрушится ли шпага на голову рухнувшего игрока.

Итак, в конечном итоге мы оба знали, как и куда упадем? Или я подтолкнула милорда к тому, что он сделал? Что, если я не оставила ему выбора? И что, если его любовь всегда была невозможна без власти над моей душой — беспредельной и безграничной? И неужели для того, чтобы сохранить свою душу, я обязательно должна умереть?

Однажды милорд сообщил мне, что вынужден покинуть свой замок на несколько недель. Я до сих пор точно не знаю, для чего отлучался Магистр, но слухи о его встрече с Королем Орлов Ланом до меня все же долетели. Встречались они или нет, я так не спросила, но между ними сложились определенные деловые отношения и впоследствии они не раз встречались абсолютно официально. Их дружба, если можно было назвать их отношения дружбой, однажды коснулась меня раскаленным мечом безумия, рождая боль, разрушающую сознание и мои воспоминания. Милорд всегда переступал ту черту, за которой начиналась моя боль…

После отъезда милорда я и Анжей незаметно вновь вернулись к старому распорядку прежней жизни. Не скажу, что он не занимался со мною, но его уроки были не такими интенсивными, как занятия с милордом. И все же мы очень сблизились.

Вот только