– А мне-то зачем всё это?

– А разве тебе нечего терять? Мне кажется, пуговица ещё кое-что для тебя сделала.

Лика вздрогнула. Точно, Сергей ведь тоже наверняка её заслуга. Сегодня в офисе она его не видела, наверное, он куда-то отъезжал. Но не может же он её бросить только потому, что она накосячила с договором. У них так все здорово завертелось.

– И что ты предлагаешь? – осторожно спросила Лика.

– Ничего особенного. Раз в неделю будешь у меня убираться, когда скажу – ходить в магазин. Иногда и другие поручения будут. Во время сеансов будешь ассистировать.

– А делать-то что?

– Всё просто, я тебе объясню, там много ума не надо. Соглашайся.

– На два года?

– Уже на три, – хитро улыбнулась Гелея.

– Было ж на два.

– Это пока ты меня не послала. Ставки-то растут. А так хоть Сергея сохранишь.

– Откуда ты все знаешь?

– Вещица у меня одна есть. Про волшебное зеркальце слышала?

– Из сказок?

– Из фигазок. Когда до тебя наконец дойдёт, что это все на самом деле? Ну что? Я помогла тебе, ты поможешь мне. Так?

– Ну хорошо…

– Итак, ты соглашаешься работать на меня три года, а я… и пуговица не лезем в ваши отношения с Сергеем. Так?

– Так.

– Заметано! – Гелея крепко придавила своей рукой Ликину, и шип от ее браслета воткнулся в кожу.

– Ай! – дернулась Лика.

– Кровью запечатано. Без крови не расторгнется.

– Что?

– Всё по закону. По нашему ведьминскому закону. – Гелея явно расслабилась. – Кстати, у тебя ведь тоже есть кое-какие способности, раз пуговица тебя приняла. Кто тебя знает, может, и ты колдовать научишься. Моя бабка, которая тут жила, была колдуньей. Но меня до знаний не допускала, не доверяла.

Лика подумала, что бабка, возможно, была права.

– Так что пришлось всё самой осваивать, по книжкам, – продолжила ведьма. – Но родовой дар – он такой, он сам тебя находит. Короче, вот тебе первое задание – купи черного хлеба, лимон и курицу.

– Это зачем?

– Это на ужин. Вот деньги. – Гелея вложила Лике в руку несколько купюр. – Только быстрее. Жду.

Вернувшись вечером домой, Лика подумала о том, что тоже поселилась в бабушкиной квартире. Жаль, что бабули уже нет. Может, подсказала бы что-то путное.

Следующие дни наполнились всякой суетой и хлопотами. Лика по указке Гелеи ходила в магазин, убирала в квартире, выполняла другие мелкие поручения.

– Сегодня вечером будешь мне ассистировать, – как-то сказала Гелея. – Наденешь вот это. – Она подала девушке черный плащ с капюшоном. – Когда позову, войдешь и зажжешь свечи, подашь карты Таро. Двигайся тихо, ничего не говори. Все сделаешь и встанешь вот тут, у зеркала. И будешь стоять, пока я тебя не отпущу. Поняла?

Лика кивнула.

Этим вечером приходила клиентка, желавшая привлечь богатого мужчину. Лика все сделала так, как договорились. Потом встала у зеркала и наблюдала за ведьминым сеансом. Гелея зажгла огонь на конце своей волшебной палочки и запустила молнию в шар из черного агата. И тогда на его поверхности стали появляться имена.

– Выбирай! – велела Гелея клиентке.

– Как? Только по имени? А как же… – растерялась та.

– Выбирай, – повторила Гелея.

Лика вдруг почувствовала невероятную усталость, очень хотелось сесть, а лучше лечь и заснуть. Но Гелея не отпускала ее, и приходилось стоять и ждать.

«Быстрее бы она выбрала, – думала Лика. – Вот же Герман – хорошее имя…»

– Герман, – сказала клиентка.

Тогда все имена пропали, а Гелея начала карточный расклад. У Лики ломило плечи, ноги распухли, она едва не потеряла сознание, ожидая окончания сеанса.

Наконец всё кончилось.

– Хорошая работа, – похвалила Лику Гелея. – Можно будет повторить.

И Лике пришлось повторить этот спектакль еще не раз. Клиентки уходили явно довольные и возвращались, восхищенные способностями и прозорливостью Гелеи.

Гелея давала Лике немного денег, на самое необходимое, частенько они ели вместе, но девушке во время этих трапез буквально кусок в горло не лез.

Кое-какие поручения ведьмы давались Лике нелегко, например, принести земли с кладбища, нарвать побегов папоротника в лунную ночь. Ночные вылазки выматывали, потом весь день перед глазами мелькали темные пятна, а порой Лика забывала, куда шла или что хотела сделать. После сеансов с клиентками Лике тоже частенько плохело: болела голова, тяжелели ноги, наваливалась дикая усталость. У Лики создавалось отчетливое ощущение, что ведьма каким-то образом вытягивает ее жизненную силу, ее энергию.

Оживала Лика, только когда Сергей присылал сообщение, что придет. Ради этих мгновений счастья Лика терпела гнетущее ощущение, что она живет какой-то неправильной, чужой жизнью. Когда она обхватывала руками широкую грудь Сергея, вжималась в него, вдыхала его тепло, его свободную жизнь, его непринужденность, – глухая тяжесть на время отступала.

– Ну ты чего, – говорил он, – словно сто лет не видела. Работу-то ищешь? Давай не раскисай, что-нибудь подвернется. Я вот конфет к чаю принес, как ты любишь.

Сеанс с клиенткой Анастасией затянулся на три часа. Голова у Лики болела нестерпимо, почти до тошноты. Гелея монотонно читала какие-то путаные фразы, водя пальцем по засаленным страницам своей «Книги заклинаний». Лика еле-еле дождалась, когда ведьма ее отпустит, вернулась в свою квартиру и, невзирая на дневное время, упала на кровать с желанием не вставать до самого утра. Сбыться желанию было не суждено.

Внезапно с кухни послышалось какое-то шипение. Но на плите вроде ничего не готовилось. Лика пошла в кухню и оторопела: из шкафчика под раковиной текла вода. Девушка открыла дверку и попала под обжигающе-горячий фонтан: видимо, сорвало гибкий шланг.

Лика сумела быстро перекрыть воду, но к тому моменту весь кухонный пол уже был затоплен. Следующие два часа она провела с тряпкой в руках, собирая и отжимая воду в раковину.

Когда раздался звонок в дверь, Лике очень хотелось швырнуть мокрой тряпкой в назойливую соседку, но на площадке стоял тот самый недавний парень с собакой. Только теперь без собаки.

– Это вы меня заливаете? – спросил он.

– А вы… как вы… кто вы такой? – Лика плохо соображала от усталости, да и голова болела нестерпимо.

– Да я с шестого этажа, живу прямо под вами. И сегодня у меня в квартире идет дождь по вашей милости. Цветочки, конечно, радуются, но мы с Рубенсом в некотором, знаете ли, недоумении. Рубенс – это мой сенбернар, а меня Мишей зовут.

– Я не виновата… У меня шланг сорвало.