раскланивалась, с третьими останавливалась поболтать, при этом представляя меня и своих собеседников. В общем, проход к столу с подарками оказался поводом заявить гостям о своём присутствии. Наконец, мы добавили коробку к остальным, пристроив её на верхушку одной из образовавшихся на столе пирамид.

Я обратил внимание, что многие прибыли с родителями, так что собрались не только подростки. Однако держались взрослые и дети порознь.

Вскоре появился Пешков с супругой. В отличие от сухопарого барона, баронесса была дородной женщиной. На шее сверкали бриллианты, в ушах переливались в свете люстр массивные серьги. Одета она была в пышное синее платье. Муж — примерно, как я. Только на груди красовался орден в виде восьмиконечной звезды, украшенной самоцветами.

Супруги дефилировали по залу, приветствуя гостей. Трое их детей рассредоточились в толпе. Конечно, основное внимание уделялось имениннице — милой девчушке лет двенадцати, наряженной принцессой. Даже диадема в изумрудных волосах сверкала. Её почти сразу окружили подружки, так что виновницы торжества даже и не видно было за спинами и головами.

Пешковы дошли и до нас.

— Господин барон, — поклонился я. — Баронесса.

— Милая, это наш сосед, Николай Семёнович Скуратов, — представил Пешков. — Надеюсь, наш частый в будущем гость.

Женщина протянула мне руку, но не для поцелуя, а для пожатия. На пальцах сверкали огромные перстни.

— Добро пожаловать, барон, — проговорила она мелодичным негромким голосом. — Рада, что вы приехали. Анна Петровна, — кивнула она княжне. — Как здоровье батюшки?

— Благодарю, прекрасно, — отозвалась девушка. — Вы что-то изменили в зале? Люстры?

Баронесса улыбнулась.

— Да, немного обновила интерьер. Вам нравится?

— Вы всегда обладали отменным вкусом.

— Спасибо, дорогая. Скоро начнётся развлекательная программа. Молодёжь собирается вон в том зале.

Она указала на арку справа.

— Барон, хорошего вечера, — сказал мне Пешков. — Надеюсь, вам у нас понравится.

Вот и весь разговор. Не занял и пяти минут. Что ж, главное: никаких девиц мне не представляли.

Мы побродили по залу ещё немного, ловя заинтересованные взгляды, а затем переместились в соседнее помещение, ещё больше прежнего, откуда начали доноситься звуки настраиваемых музыкальных инструментов.

— Ого, они пригласили «Демиургов»! — обрадовалась Аня. — Знаешь их?

— Популярная группа, да, — ответил я уклончиво, поскольку впервые слышал о них.

— Обожаю! Интересно, сколько им заплатили.

— Разве княжна должна задумываться о таких вещах? — усмехнулся я.

— Если хочет видеть их на своей днюхе, то да, — серьёзно отозвалась девушка. — Подойдём поближе. Может, после концерта удастся урвать у них автографы. Вот только на чём попросить расписаться?

— На салфетке.

— Фу! Не говори глупостей. Чёрт, если б знала, что они тут будут, прихватила бы пару плакатов.

Вскоре явилась именинница в окружении друзей и одноклассников. Они заняли мест перед сценой, и концерт начался. Стиль группы я бы определил как поп-рок. Некоторые песни были потяжелее, другие — поритмичней. Исполнители пару раз переоделись, меняя кожу на блёстки. В общем, сплошная эклектика. В целом, неплохо, но диск я не куплю.

Пока длился концерт, подростки то подходили к сцене, то отплясывали, то что-то обсуждали, разбиваясь на маленькие группы. Когда группа начала прощаться, зал разразился аплодисментами и восторженными воплями. Потянулись руки с фотографиями для автографов. Ане тоже удалось где-то раздобыть страницу из журнала. Наверное, знакомые пожертвовали.

Потом на сцену вышел фокусник. Номера были классные. Некоторые я знал, потому что смотрел разоблачения — ещё в прежнем мире. Но большая часть по-настоящему удивляла.

Оставшись в какой-то момент один (Аня зависала со знакомыми, потягивая фруктовый пунш), я осматривал присутствующих. Судя по цветам волос, здесь собрались представители всех кланов, кроме Серых и Белых. С первыми Зелёные были в контрах, а Императорский, видимо, считал, что именины дочки барона — не их уровень.

Блуждая взглядом по залу и потягивая пунш (к сожалению, безалкогольный), я вдруг увидел Андрея Лукьянова!

Глава 55

Мы встретились взглядами. Лукьянов ухмыльнулся. Лицо у него было злое. Похоже, задумал какую-то гадость. Словно прочитав мои мысли, фиолетовый направился ко мне, но на полдороге свернул и двинулся в сторону сцены. Фокусник как раз заканчивал выступление. Ему поаплодировали, и вышел конферансье, чтобы объявить следующего артиста, но Лукьянов его опередил. Вскочил на сцену и протянул руку, требуя микрофон. Так, вряд ли он решил поздравить именинницу.

Баронет подошёл к краю и вперился в меня долгим взглядом, добиваясь, чтобы присутствующие начали оборачиваться. Когда все сообразили, на кого он пялится, фиолетовый заговорил:

— Дамы и господа, прошу минутку вашего внимания! Сегодня здесь находится барон Николай Скуратов. Посмотрите на него!

Чёрт! Какая наглость!

Я медленно отставил стакан с пуншем и сложил руки на груди, не отводя взгляда от фиолетового придурка.

— Этот человек, как вам известно, ассасин, — продолжил после паузы Лукьянов. И я официально обвиняю его в убийстве моего друга, Виктора Салтыкова!

Шум стих. Наступила мёртвая, напряжённая, как струна, тишина. Все смотрели на меня.

— Я заявляю, что барон Скуратов убил его, чтобы избавить своего друга, чьё имя я называть не стану, поскольку он здесь, скорее всего, ни при чём, от поединка, на который его вызвал Виктор. Видимо, у господина барона очень своеобразные представления о дружбе и чести.

Опустив микрофон, Лукьянов замер, ожидая моей реакции. И я отлично понимал, какой. И что этот говнюк задумал. Зная, что я не владею мечом, решил прикончить меня на дуэли!

Справа обозначилось движение. Повернув голову, я увидел приближавшуюся ко мне Аню. Она была бледна, брови сердито сдвинуты. Я сделал ей знак не подходить. Мне не нужна поддержка Шуваловых. Это только наша разборка. Поняв меня, девушка остановилась.

— У вас есть доказательства, господин Лукьянов? — спросил я в звенящей тишине.

Все головы дружно повернулись к баронету. Тот демонстративно ухмыльнулся.

— Плохим вы были бы ассасином, Николай Семёнович, если б оставляли улики, — проговорил он.

— Значит, ваше утверждение голословно, — кивнул я, словно такой ответ услышать и ожидал. — Выходит, вы меня только что оклеветали.

— Считайте, как вам угодно, — сказал Лукьянов.

— Вы не желаете взять свои слова обратно?

— Ни в коем случае! — фиолетовый, понимая, что не оставил мне выбора, довольно улыбнулся.

— В таком случае я считаю себя оскорблённой стороной.

— Ваше право, барон.

— Выбор оружия, если не ошибаюсь, остаётся за оскорблённой стороной, — надеюсь, в этом мире те же