Шрифт:
Закладка:
– Ты что, запомнил номер?
– Глупый вопрос, Элис. Так мы и до таблицы умножения докатимся. Неужели ты не знаешь, что нажать кнопку повторного набора значительно легче, чем вновь набирать все эти цифры? Вот попробуй!
Мы быстро выяснили, что Сара и есть та самая девушка с татуировкой, она же молодая женщина с мальчиком, доставившая нам подарок от Ксандера.
– А Ксандер сказал вам, что в коробке, когда попросил ее передать? – спросил Фрэнк.
– Подарок на твой день рождения. Это все, что мне известно. А что там было?
– Фейерверки.
– Ксандер в своем репертуаре, – сказала Сара. – Надеюсь, у него хотя бы хватило мозгов приехать самому, чтобы запустить эти фейерверки.
– Он-то приехал, – сказал Фрэнк. – Только я их уже запустил, и к его прибытию Дом мечты почти сгорел. Я не успел объяснить полицейским, что случилось, и Ксандера увезли в наручниках. С тех пор мы не получали от него никаких вестей и очень волнуемся. Наверное, он чувствует себя виноватым в том, что разрушил свой второй дом.
– Так ему и надо, – сказала я. – Кто дарит фейерверки ребенку?
– Погодите, – сказала Сара. – Двенадцатого февраля? Все это случилось на прошлой неделе? Если вы хотите подать на Ксандера в суд за то, что он подарил Фрэнку салюты, или на меня за то, что я их привезла, то зря потратите время. У него ничего нет, как и у меня. Даже машины.
Не успела я уверить ее, что мы не собираемся подавать в суд, как вмешался Фрэнк:
– Неправда. У вас есть Алек. Я не знаком с ним лично, но думаю, он представляет для вас немалую ценность.
– Да, ты прав, у меня есть Алек.
Теперь ее голос прозвучал более мягко.
– Скажите, пожалуйста, – продолжал Фрэнк, – Ксандер долго находился в тюрьме? Ему выдали оранжевый костюм?
– Как только он позвонил, я заложила свое обручальное кольцо, чтобы как можно скорее внести залог. Ксандер ненавидит тюрьму. Послушайте, я ничего не знала. Он сказал только, что ударил полицейского.
Я долго переваривала «обручальное кольцо» и не сразу уловила мысль.
– Что? Он уже сидел в тюрьме?
Сара долго молчала и наконец спросила:
– Насколько хорошо вы знаете Ксандера?
– Ну, я знаю, что у него нет водительских прав, он не празднует дни рождения и не окончил Джульярдскую школу, потому что в последний год учебы сломал руку в двух местах.
– Сломал руку? А он сказал, при каких обстоятельствах это случилось?
– Нет, – призналась я.
– Так я и думала.
– А как он ее сломал?
– Вот у него и спросите, – сказала Сара.
Перед тем как отправиться в модный универмаг, где, как сообщила нам Сара, Ксандер будет выступать с концертом, я пошла в свою бывшую спальню, чтобы предупредить мистера Варгаса о нашем уходе. Я не стала приглашать его отправиться с нами, опасаясь, что Фрэнк будет против.
Мистер Варгас открыл дверь в мятой рубашке, не заправленной в брюки от костюма, в носках и с растрепанными волосами. Я никогда не видела его таким неопрятным.
– Вы что, спали в одежде? – спросила я.
– Я забыл взять пижаму, – ответил он.
Он держал в руке мой блокнот с желтыми листочками, вставленными между страниц.
Фрэнк отодвинул меня в сторону и сказал:
– Мне нравится ваша прическа.
Мистер Варгас уже знал, что мальчик не способен на сарказм.
– Спасибо, Фрэнк, – сказал он. – Я называю этот стиль «Альберт Эйнштейн».
У Фрэнка загорелись глаза.
– Если вы позаимствуете мамин кардиган и фальшивые усы из моей коллекции, то можете сниматься в биографии Эйнштейна, – сказал он. – Могу я предложить вам кардиган и усы?
– Конечно, – ответил мистер Варгас.
– Вам нужны туфли, – сказал Фрэнк. – А носки снимите. Эйнштейн их не носил.
С этими словами он выскочил из комнаты.
Мистер Варгас сел на красный диванчик, чтобы снять носки, и я заметила отпечаток его тела на пушистом белом покрывале. Он не ложился в постель. А может, и вообще не спал.
– Откуда Фрэнк знает, что Эйнштейн не носил носков? – спросил у меня патрон.
– Чего он только не знает, – сказала я.
Мистер Варгас скатал носки в шарик и положил в угол нераспакованного чемодана, а блокнот спрятал в ящик стола.
Когда мистер Фрэнк из Бель-Эйр закончил с мистером Варгасом, того было не отличить от Альберта Эйнштейна. Фрэнку так понравился результат, что он сказал:
– Думаю, надо взять его с собой, правда, Элис?
– Отличная мысль, – сказала я. – Только пригласи мистера Варгаса сам. Вежливо. Обратись к нему по имени. Так принято у настоящих джентльменов.
– Но я не знаю его имени! – завизжал Фрэнк.
Мы с мистером Варгасом подскочили от неожиданности. Фрэнк начал стучать себя кулаками по лбу.
– Успокойся, Фрэнк, – сказала я. – Все хорошо. Я же только что сказала, его зовут мистер Варгас.
Мистер Фрэнк из Бель-Эйр моментально пришел в себя.
– Мистер Варгас может воспользоваться проездным Ксандера, – сказал он. – Он как раз у меня в бумажнике.
Фрэнк достал свой бумажник и показал нам: из темно-красной кожи, старше меня на вид, с золотой монограммой «Дж. Г.», из чего я сделала вывод, что когда-то он принадлежал Джулиану.
– Мой проездной оранжевый, а Ксандера – синий. Потому что детские проездные оранжевые, а взрослые – синие, – объяснил нам Фрэнк. – Ну что, поехали?
У меня не было настроения ни предлагать альтернативные средства передвижения, ни выяснять, как проездной Ксандера перекочевал из моей сумки в его бумажник.
– Эй, сэр, – обратился Фрэнк к мистеру Варгасу, – надеюсь, вы позволите мне оставить проездной у себя, не то еще потеряете. Он составляет практически весь наличный капитал Ксандера.
Перед выходом я написала маркером у Фрэнка на руке: «мистер Варгас».
Всю дорогу до универмага Фрэнк сидел с мистером Варгасом и развлекал его оживленной беседой. На Фрэнка и сидевшего рядом с ним нобелевского лауреата Альберта Эйнштейна никто не смотрел, потому что на заднем сиденье читали газету фальшивая Мэрилин Монро и поддельный Чарли Чаплин, которые ехали фотографироваться с туристами перед Китайским театром Манна. Когда они выходили, я ткнула мистера Варгаса в бок и указала на парочку. Мэрилин с Чарли пошли по тротуару, держась за руки. Мне пришло в голову, что для настоящей Мэрилин все могло сложиться по-другому, влюбись она при жизни в человека с чувством юмора.
Я думала, что местная публика давно пресытилась зрелищами, – ничего подобного. В торговом центре все восхищенно глазели на мелкокалиберного Эдварда Фрэнсиса Хаттона с моноклем в глазу, который держал за руку своего дедушку-Эйнштейна. Люди расступались перед нами и синхронно смыкали ряды у нас за