Я взглянула прямо в яркие изумрудные глаза с золотыми точками, заметив, как дрогнули губы Императора в усмешке. Меня пробрало в дрожь от неё. Казалось, что даже за этим скрывается какой–то тайный посыл.

– А ты куда направляешься? – негромко поинтересовался Ориас, склонив голову. Заколотые на затылке чёрные волосы лизнули плечи, упав на спину. Одет он был в чёрно–изумрудные тона, которые лишь подчёркивали его фигуру и добавляли власти. Как же ему шёл этот цвет…

– Я собиралась узнать, как известная нам всем фея будет загонять тебя в угол, – без тени смущения ответила я, вскинув бровь. – Неужели ты думаешь, что способен обвести вокруг пальца существо, древнее Империи?

И вновь на губах Ориаса мелькнула до боли знакомая мне усмешка, заставив на краткий миг вернуться в прошлое. Как же я хотела, чтобы передо мной сейчас был тот Ориас, без крыльев и кровавой печати на душе.

– У меня есть свои методы.

– Надеюсь, не такие кровавые, как прошлые? – не сдержалась я.

– Всё зависит от исхода.

– И как это понимать?

Ориас лишь пожал плечами, обогнув меня и зашагав вперёд.

– Нельзя одной только силой подчинять людей, – сухо напомнила я.

– Это один из вариантов их подчинения. Ты думаешь, я знаю только этот? Тебе напомнить особо приятные из них? Иначе почему ты не отвернулась от меня?

Я застыла, смотря в сощурившиеся изумрудные глаза самого опасного хищника, которого когда–либо встречала.

– Я тебе не просто верила, – тихо ответила я, ощутив мелькнувшее в голосе сожаление. – И чем мне это всё обернулось?

Глаза враса полыхнули, и лицо на несколько секунд заострилось. Он не сожалел – с самого начала Ориас знал, что всё так и закончится. Знал и продолжал действовать.

– Ты свободна на ближайшие два часа, – отвернувшись от меня, сухо произнёс Император.

– Но я хотела…

– Мне плевать, что ты хотела, – жёстко перебил он, расправив плечи. – С глаз долой, Гарпия.

Сердце предательски сжалось, и я отступила назад, стараясь не моргать и не дать слезам повод пролиться. Чего я ещё от него ждала? Чтобы он вежливо просил меня уйти? Я ведь и раньше замечала за ним такие перемены: когда обычный Ориас уступал этому, властному и холодному. Но никогда не предавала значения. Зачем? К чему? Наивная дура, скажите вы. И я соглашусь.

Развернувшись, я устремилась как можно дальше от Императора, стягивая с волос заколки и гневно сжимая их. Металл гнулся, а дорогие камешки вылетали из гнёзд, с глухим стуком падая на пол.

Теперь я не сомневалась, что Ориас найдёт способ избавить Империю от внутренней войны. Он заставил меня привязаться к нему, да так, что даже сейчас я пыталась отыскать в нём хоть что–то старое и знакомое.

Вот так я и живу. Всё время совершаю ошибки, которые стоят мне практически жизни: иду на службу к Церберу, привязываюсь к Ориасу и обещаю то, что никогда не исполню. Лучше мне и вправду было остаться на Орике и думать, что рядом с Ти'сш'Ей мне ничего не грозит. Как же хочется стереть последние одиннадцать лет из памяти. И очень жаль, что мне не позволит это сделать совесть.

– Ты так спешишь, словно за тобой сам Узурпатор гонится, – отвлёк меня от мыслей насмешливый голос.

Запнувшись, я остановилась, резко обернувшись к хозяину голоса и шумно выдохнув.

– Ты разве не обязан быть подле Императора? – с нескрываемым раздражением в голосе поинтересовалась я.

– А должен? – вскинул бровь Цербер.

Расположившись на широком подоконнике, заваленном подушками, глава Мародёров держал в руке старый свиток с непонятными иероглифами. Белые волосы с чёрными прядями были аккуратно заколоты на затылке длинной костяной шпилькой, лишь несколько прядей падало на плечи. Одет же Цербер был в голубые одежды с серебряными нитями, обшитыми жемчугом широкими рукавами и тёмно–синим ремнём с изображением созвездий. Как всегда – великолепен.

Сжимая в одной руке старинный свёрток, а в другой крутя тонкую изящную трубку из голубого коралла, Цербер скользил разноцветными глазами по строчкам.

– Не знаю, ты же теперь его правая рука, – заметила я, поведя затёкшими плечами. Носить за спиной тяжёлые крылья – удовольствие не из приятных. Так что я поскорее убрала их, наслаждаясь приятной легкостью и в то же время чувствуя себя совершенно безоружной.

– Ты думаешь, он мне доверяет? – усмехнулся Цербер, пригубив трубку. Взглянув на меня, он выдохнул голубое облако, заставив сдавленно закашлять и помахать рукой, развеивая дымок. – Он теперь никому не доверяет, Шпилька. И я его понимаю – обратить друзей во врагов легче, чем вновь завоевать их доверие. Дамес уже получил нож в спину от собственного брата, доверяя ему все эти годы, и Ориас не хочет оказаться на его месте… может, поэтому он обращается с тобой как со служанкой? Не хочет вновь возводить сгоревшие мосты.

– От тебя я меньше всего ждала учения о жизни, – сухо бросила я, запрыгнув на подоконник и облокотившись спиной об стекло. – И что прикажешь делать? Молчать в тряпочку и послушно кивать головой?

– Из тебя не получится верная Сестра Сената.

– И почему же?

– Типаж не тот. Да и быть запертой в такой чудесной клетке, как дворец Грандерилов, тоже не подходит… тебе бы волю, не так ли?

– Вот только где её взять? – хмыкнула я, закрыв глаза и вздохнув. Неожиданный прилив грусти и усталости заставил выдать: – Мне нравится путешествовать по Вселенной, изучать миры и народы, а не приходить к ним, неся проповеди о смерти. Я… я скучаю по тем дням, когда ты давал мне поручения. Слетать на красную планету и раздобыть чешую одного из свирепых ящеров или украсть из–под носа у какого–то золотого хиима ларец с драгоценностями. Меня это забавляло, как только может забавлять ребёнка, не думающего, что это его последняя вылазка. А сейчас я боюсь без спроса покинуть это место, и тем самым навлечь гнев Ориаса. Он найдёт способ меня наказать, не прикасаясь ко мне.

– Ты начала возвышать его, – заметил Цербер. – Ставить выше, хотя он такой же смертный, как и мы… Ты боишься его, не видя больше того, кого знала. Но настоящий ли это Ориас? Не очередная ли маска, за которой скрывается сломленный мальчишка, боящийся предательства родных? Не потому ли