мои деньги, только оставьте мне жизнь!» Вор схватил шкатулку и выпрыгнул в окно. Тогда Половцов призвал помощь. Призванный доктор констатировал, что пострадала только кожа на голове, но удары были не опасны. Половцов в тот же день дал описание вора. Полиция начала за ним следить, и в Париже он был арестован. Гурко признался, что шкатулка принадлежала Половцову, а кольца, которыми были унизаны все его пальцы, сказал, что взял у фельдмаршала Гурко. Назвал он себя Иваном Ивановым. Шереметьевский (сыскная полиция) просто ужасы рассказывал про этого Гурко, как он в последнее время воровал в домах своих знакомых. Валь обвиняет во всем Клейгельса, что он мог не довести до этой кражи, задержав Гурко тогда, когда он украл у Ванлярлярских 7 тыс. руб. из шкапа, но что всем известны отношения Клейгельса к мадам Гурко и поэтому делу кражи не было дано законного хода.

3 ноября. Сегодня протоиерей П.А.Смирнов сказал, что, вычислив буквы в имени Толстого, выходит, что в них содержится звериное число Апокалипсиса – 666. По-славянски буквы означают цифры, или числа, таким образом: т – 300, о – 70, л – 30, с – 200, т – 300, о – 70, i – 10 = 980. Это сумма букв фамилии Толстого. Так же имя и отчество. Таким образом получается 666. Можно сказать, что Толстой – вредный зверь, который приносит много вреда. Как умеют сочинять даже в Святейшем синоде!

В Петербурге всюду рассказывают о более чем дружеских отношениях Саблера к игуменье Неофите Страстного московского монастыря. Говорят, что у нее даже родился от него ребенок, что монахине не подобает, поэтому ее осуждают во всех слоях общества. Рассказывали, что она болела, толстела. Сестры монастырские просили ее посоветоваться с доктором, который был призван и сказал, что здесь не он нужен, а акушер. Родившегося ребенка спрятали. Последние подробности рассказаны нам священником, который слышал это в Синоде.

9 ноября. Ухтомский говорил, что Сигма из «Нового времени» пролез к царице-матери с предложением, что грудами золота обогатит Россию, для чего ему нужны деньги из уделов. Тогда он поедет в Корею, где находится это золото. Дали ему деньги, но золота этого нет, и теперь Сигма спокойно проживает эти деньги.

12 ноября. Коля пишет из Ковно, что в день открытия памятника Муравьеву там бросали в почтовые ящики у дверей оттиснутые изображения эшафота с повешенной собакой с головой Муравьева, в генеральском мундире, с надписью вверху: «Сим не победиши», а внизу: «Извергу рода человеческого, благодарная Литва».

5 декабря. Сегодня умер митрополит Палладий. Интриги, происки и проделки Саблера, товарища обер-прокурора Святейшего синода Победоносцева, сгубили Палладия, который спокойно не мог говорить про всё то, что творилось в духовном ведомстве. На одном из заседаний Синода скромный Палладий не утерпел, сказал Саблеру: «Мы, ваше превосходительство, в Синоде, а не в синагоге».

1899 год

4 января. Вчера генерал Пантелеев говорил, что государственная роспись Витте вся направлена против Горемыкина. При этом Пантелеев сказал, что положение Витте шаткое, что ему все приходится балансировать, всем министрам он хочет угодить. Недавно Пантелеев хотел провести одно дело, но Горемыка, узнав об этом, с ужасом сказал ему, чтобы не начинал этого, что все министры против него поднимутся. Хотя Горемыка и говорил Пантелееву, что положение его станет лучше, если он потеряет портфель, что он не пожалеет об этом – останется ему то же содержание, назначат его членом Государственного совета и проч., – но все-таки видно, что ему с властью нежелательно расстаться, иначе он действовал бы решительнее и самостоятельнее.

5 января. Туркестанский генерал-губернатор Духовской рассказал, что кн. Имеретинский в своем всеподданническом отчете резко высказался против поляков. Отчет этот должен был сохраниться в тайне, а неведомо каким образом проник за границу, в английские газеты, и был отпечатан за границей отдельными брошюрами. Поляки тоже узнали об этом. Но, ввиду предстоящего открытия памятника Мицкевичу, все-таки явилась депутация с Гурским во главе к Имеретинскому просить его, чтобы во время открытия памятника не было никакой полиции, что они отвечают за полный порядок. Князь обещал им исполнить это желание и сообщил о своем обещании сюда, Горемыкину. Горемыкин же не так посмотрел и тут же послал Имеретинскому предписание устроить состав полиции во время открытия. Князя это взбесило. Он написал письмо царю, чтобы он выбирал – или он, или Горемыкин, что вместе с ним работать он не может. Это было в конце октября, а теперь январь, однако и он, и Горемыкин продолжают оставаться на своих местах.

Сегодня Имеретинский приезжает в Петербург. Е.В. высказал, что как-то он будет себя здесь чувствовать, на какой ноге будет танцевать. Духовской на это сказал: «Ну, потанцует на одной, потом на другой, потом встанет на обе. С кем это не случалось, и не раз в жизни, а много раз».

8 января. Томара рассказывал про Драгомирова. По поводу открытия памятника Мицкевичу в Варшаве в Киевском университете была буйная история между студентами – поляками и русскими. Драгомиров, узнав об этом, вскипел и закричал: «Всех студентов, без разбора, драть нагайками!» Томара на это вспомнил ему, что, когда он, бывши губернатором Киева, просил у Драгомирова солдат с нагайками для удержания порядка в помощь полиции, тогда Драгомиров ему отвечал, что нагайки существуют для скотов, а для людей – ружья, что, когда понадобится – пусть скажет, и солдаты залпами будут водворять порядок. Такими ответами, понятно, доказывалось, что солдаты не могут быть вызываемы на помощь, а теперь всем, даже студентам, он угрожает нагайками.

10 января. Никольский говорил, что комиссию по крестьянскому благоустройству, которую царь пожелал учредить вследствие записки Витте об этом вопросе, Горемыка тормозит, и Победоносцев, который одно время был против Горемыки, теперь ему содействует, чтобы эта комиссия не осуществилась. Вместе с Витте, по сведениям Никольского, хлопочут осуществить эту комиссию вел. кн. Александр Михайлович и Данилович и посадить туда председателем вел. кн. Александра Михайловича.

11 января. Вот что рассказал Мясоедов-Иванов по поводу смерти Анненкова. Анненков явился к кн. Хилкову и, рассказав ему о своем безвыходном положении, просил, чтобы правительство купило у него шпалы, которых у него очень много, и выдало бы ему немедленно авансом 100 тыс. руб., так как время не терпит. Хилков обещал навести справки в департаменте и тогда уже дать ему ответ в четверг. В четверг Анненков явился к нему и получил отказ, так как оказалось, что его шпалы заложены в страховом обществе за 75 тыс. и по другой