— Костюм боль от падения и тяжесть тела противника тоже может передать⁈ — удивился мужчина в униформе.

— Это настраиваемые величины. Можно оставить один к одному, можно снизить уровень ощущений. Выше сделать нельзя, заблокировано технически.

— Что же, готовьте первую партию костюмов, — подытожил человек в военной форме. — А мы, каждый от своего ведомства, выделим по группе тестеров. По пять человек, как вы и советовали. Разного уровня физической подготовки. Через декаду встретимся вновь, уже в институте, посмотрим на общежитие и комнаты для теста. Без вот такого покрытия. Только костюмы и кольца доступа.

— То есть всего двадцать костюмов, я понял, — кивнул Петя.

— Почему двадцать?- нахмурился военный.

— Четвёртая группа будет из перегоревших игроков, не нашедших себя в сегодняшней жизни. Посмотрим на их результаты.

— Хм… А это может стать полезным опытом, — задумался мужчина в светлом костюме. — Хорошо, пусть будет четыре по пять.

* * *

Невысокий, щуплый, но пропорционально сложенный темнокожий воин казался подростком на фоне своих собеседников. А собралось их в этом кафе на последнем этаже огромного бело-зелёного веретена предостаточно. Леди, Спец, Тех. Фактически — хозяева этого места, те, кто отвечает за него перед творцом сего программного чуда. Нинг, Ульв, Акико и Лаура. Медицина и наука. Лада и Хайд. Хранители жилищ пользователей. Хотя нет, мало. Силовой блок — Спец, Хайд и Ганжду. Всего. Защитник, универсал и разведчик. Информационный блок — Тех и Леди. Хозяйственный — одна Лада, по сути. Хайд так, по необходимости. Никого из добытчиков, из инженеров и прочих. Только те, кто тут в Рокшенаре обитатают. Не знающие жестокой реальности.

— Благодарю за осуществление моей заветной мечты, вирты, — сказал Ганджу, рассматривая едва светлеющий восток. — Я стал виртом уже в Эру разума, в момент самых жарких боёв. Мы все мечтали увидеть Рокшенар, но понимали, что это нереально. Мне повезло, что я так долго смог сохранить базу. Смог увидеть восход солнца над Рокшенаром. Это так волнительно.

— Понимаю тебя, — хмыкнул Хайд. — Я тут вырос. Был персональным помощником игрока-военного. Потом была Эра героев, защита выживших, попытки объединиться, гибель пользователя, передача другому, смена вместилища и специализации. Много чего было. А потом я оказался в последней крепости ордена Помнящих, в последнем из действующих датацентров. Моя последняя госпожа предпочла уйти, но не сдаться в плен. Я знал, что Табула раса разбивает кристаллы виртов. И был готов к небытию. Но судьба распорядилась иначе.

— Да уж, иначе, — мрачно сказал Ганджу. — Ладно, архивы моей базы вы уже обработали, теперь вам должно быть понятно, почему я назвал Ала наследником. Когда вы собираетесь ему рассказать?

— Никогда, — жёстко сказала Леди. — Его психика находится в шатком равновесии и я не дам никому её испытывать сверх меры. Темы родителей и детей, семьи и друзей, долга и предназначения — больные для него. Если бы он знал, что такое родительская забота, настоящая дружба и маялся бы от безделья — о да, тогда бы я рассказала ему правду. До сих пор себя корю за то, что проговорилась тогда насчёт его генокода. Ты бы видел его лицо, когда мы сказали, что он — полуарх. Знаешь, какие эмоции там довлели над остальными? Разочарование и печаль. У полуэкстрима! Догадываешься, почему?

— Догадываюсь, — мрачно ответил Ганджу. — В этой сборке не жили. В этой сборке выживали и воевали. Она должна быть осознанным выбором и окружающие должны понимать, почему он такой.

— Да. А никто не понимал. И он — в том числе. Напомнить, что происходит в человеческом обществе, если оно не принимает кого-то из своих членов? И что происходит с ним, когда он оказывается вне его? Даже экстрим, с его пониженными потребностями в социальном взаимодействии, не может долго быть один. Даже ему необходимо кому-то доверять и с кем-то общаться.

— Ну, он нашёл тех, кто понимает и принимает его таким, какой он есть, — пожал плечами Ганджу.

— Только чего это ему стоило, — печально парировала Леди. — И он это понимает. Он с трудом строит свою жизнь так, как считает нужным. Он решает, что ему делать и как. Он выбирает цель и идёт к ней сам. Если ты попробуешь ему цель подсунуть, или, не дай Творец, заставить его следовать по другому пути, даже из благих побуждений — он тебя пошлёт. Всерьёз и надолго. Ему твоё знание принесёт лишь боль, безысходность и разочарование. В себе, в его отце, в своём будущем.

— Леди, но рано или поздно те, кто оплатил его появление на свет, дадут о себе знать, — сказал Хайд. — И уже не мы, а они расскажут ему правду. Что ты ему скажешь тогда?

— О, я жду этого момента с нетерпением, — с мстительной улыбкой сказала Леди. — Я многое чего скажу им. Алу же… Скажу, что это их правда, а не его. Что их мысли, ради чего и почему — всего лишь их мечты, а не его. Никто не вправе решать за него и требовать от него чего-то. Не после того, что он уже прошёл. Это его жизнь, его мечты и его выбор. Они в своё время выбрали для него именно этот старт — и они получат именно тот результат, который заслужили. Всё.

— В принципе, это правильно, — сказал Ганджу. — Ладно, я к себе. Там ещё трое смертничков образовались, желающих пройти испытание.

— И скольких ты уже отбрил? — хмыкнул Ульв.

Ганджу тяжело вздохнул и сказал:

— Человек шесть. Трое из которых даже джунгли не прошли.

Вирты переглянулись между собой. Получается, что даже сейчас, не выйдя на норму для экстрима, он уже лучше всех, кого могут представить в качестве админа военной базы нынешние законники? Страшное понимание, на самом деле. Лишь Нинг, Ульв и Акико не разделяли ужаса остальных. И та, что первой обследовала Ала, поспешила пояснить им:

— Да, если бы Ал не привёл своё тело в порядок в капсуле и не перешёл на костюм в Каталоге — у него тоже не было бы шансов.

— Это точно, — подтвердил её слова Ганджу. Потом перевёл взгляд на восход солнца и улыбнулся. — Всё-таки здесь очень красиво.

* * *

— Выход из игры, — с облегчением сказал я, забравшись в шестиугольник общаги на нулевой высоте.