Снимаем!

Хлопушки для обозначения начала съемок на нашей студии покупать не стали, зажмотились. Вместо этого Федя звучно хлопает в ладоши, и все, кто до этого перешептывались, сейчас переходят на язык глухонемых.

Я улыбаюсь.

Просто улыбаюсь, натянув на лицо выражение лица взволнованной перед первым свиданием первокурсницы. Жду, пока Назаров представит по очереди сначала Змея, потом меня — по степени важности, конечно.

Называть меня ему приходится по моей девичьей фамилии — это условие Эрика. Назаров правда юлит — представляет меня сначала по своей фамилии, а потом уточняет, что в девичестве я была такая-то.

Я даже не закатываю глаза. Плевать. Я жду начала действа. В моей крови гуляет адреналин. Я по этому скучала, оказывается. По ощущению, что на тебя смотрят…

Эрик перекраивает планы Дэнчика на лету, прямо в прямом эфире. Делает он это нежно, вкрадчиво, но настойчиво.

И эфир из кулинарного мастер-класса с известной личностью вдруг превращается в кулинарный батл на итальянскую тематику. Мальчики соревнуются, кто же лучше приготовит пасту — супер-крутой повар, коим себя позиционирует Дэн, или урожденный итальянец, который эту пасту готовит «по рецептам матушки».

— Надо же, ты умеешь готовить, Эрик? — я смеюсь, шучу и работаю у «мальчиков» на побегушках. У обоих, да. Я не могу в эфире склочничать с Назаровым, я, в конце концов, здесь ассистентка, и мне не нужно отклоняться от роли.

Но подходить к нему и подходить к Эрику — совершенно разное. Назаров на самом деле пытается удержать мое внимание. То и дело пытается прикоснуться, задеть меня то кончиками пальцев, когда я передаю ему мельницу для перца, то бедром, когда я забираю у него грязную разделочную доску.

Прости, любимый, твой билет просрочен. Меня не торкает. Так бывало всегда, когда в самом начале своей конкурсной карьеры я, случалось, проигрывала. Я не оплакивала награду, ускользнувшую у меня из-под носа и ставшую чужой. Я нацеливалась на другую.

С Эриком гораздо проще. И это выступление все сильнее становится нашим парным, полным коротких переглядок, понимания с полуслова, улыбочек, коротких шуточек…

Мы будто танцуем, только делаем это на кухне, в присутствии третьего лишнего. С каждой минутой в эфире все очевиднее становится наша с Эриком связь.

Я не нарочно. А вот за Змея я бы ничего такого не сказала. Он точно осознанно подзывает меня ближе, втягивает то в один диалог, то во второй.

Это такое фееричное палево, что воздух в студии начинает медленно нагреваться. Все резче звучит голос Назарова, обменивающегося репликами с Эриком, все меньше в них дружелюбия.

Я даже пытаюсь удержаться, даже строю рожи Эрику, когда камера отвлекается от меня, чтоб он был как-то сдержаннее, иначе мы все тут до конца эфира не доживем. Но…

—  Настя, иди сюда, я покажу тебе, как правильная итальянская домохозяйка нарезает лук для пасты…

В условиях прямого эфира такие предложения отвергать не выгодно. Это всегда добавляет жаришки в комментариях. Я подхожу. Эрик ставит меня перед своим столом, сам становится за моей спиной. Сжимает в моей руке широкий нож, накрывая своими пальцами поверх. Проходится горячим дыханием по моей шее.

— Пальцами фиксируем половинку луковицы вот так…

Нож, которым Назаров только что, выкаблучиваясь перед той камерой, что всегда снимала его руки, виртуозно кромсал ветчину для своей карбонары, с размаху вонзается в доску.

Доски у нас были деревянные, кстати, не пластиковые — для большей аутентичности, поэтому вышло звучно.

— Дэннис?

Эрик, этот бесстыжий Змей, с такой удивленной рожей оборачивается к Назарову, будто он и не нарочно его все это время доканывал. Будто не демонстрировал нашу с ним связь настолько в открытую, что догадался бы даже слепой, не то что параноик Назаров.

— Отойди от него… — хрипло требует Дэн, тяжело упираясь на столешницу, — отойдти от него немедленно.

— У нас съемка, Денис, — я пытаюсь спокойно напомнить ему об условиях задачи. Да, возможно, мы с Эриком слегка перегнули, но ведь в этом и был смысл, не так ли? Обеспечить Назарову максимальный ор в комментариях.

Воплей «Какая химия!» в комментах будет предостаточно. Ибо химия у меня со Змеем действительно была.

— Отойди, — он это уже рычит, выпуская из пальцев край стола, — отойди, или я за себя не ручаюсь. Ты моя жена, ты не смеешь…

— Это какая жена? Которой ты изменил и которую ты вышвырнул из этой свой кухонной жизни, которую она с тобой строила? — насмешливо уточняет Эрик, выпрямляясь.

— Эрик, пожалуйста, не надо, — я цепляюсь за его локоть, но Змей стряхивает мою руку, вставая прямо на пути у прущегося на него в лоб Назарова. Его не пугает даже то, что мой мудо-муж выглядит совершенно не адекватно.

— Ты её предал, выбросил, поставил на ней крест, — Эрик говорит, тщательно проговаривая согласные, чтобы его речь звучала четко, — какие у тебя теперь претензии?

— Она — моя жена, — Назаров пытается пыжиться, — и что с ней делать, я разберусь сам. Без вяков всяких смазливых пиздюков. Отвали.

— А иначе что?

Господи, Эрик, ну зачем, зачем ты сейчас-то его провоцируешь?

У нас даже ребята в студии все дружно охренели, и Федя никак не додумается выключить камеру…

Ответа Эрику не следует. И как Назаров размахивается и бьет Эрика по скуле отшвыривая с дороги, я вижу, как в замедленной съемке. А потом Дэнчик шагает ко мне…