смысле, что её носят те, кто этого тигра убил и лапу снял. Это мне Барди рассказал, когда я к полудню следующего дня до его логова добрался, опять без сна, зато с ямами на хвосте.

– Слушай, шаман, а если ты йо-йо не собираешь, то зачем с собой ямобур носишь?

– Какой ямобур?

– Ну копьё, протягивающее ямы... Ты не знал? Давай меняться. У меня тут сосед есть... хм, он такое покупает, а я тебе – вторую лапу тигра.

– Такое редкое оружие?

– Да ладно, не такое... редкое, потому что... хм, только очень одарённым пригождается.

– Я такой одарённый...

– Ладно, не хочешь – не надо. И копьё – коготь медведя.

– Прямо из когтя медведя?

– Ну... оно для охоты на медведя.

– И где они тут водятся?

– Ну, не хочешь – не надо... На западе водятся.

– Ладно, показывай.

М-да, я так и сказал... М-да... Палка... вся сучковатая, неровная, заточенная на конце, и что-то типа перекладины, чтобы, значит, медведь в неё упирался, когда тычешь этой палкой в морду.

– Ну да, неказистая, зато смотри. – Барди взял копьё, положил один конец на беседу и попрыгал на копьё. – Смотри, гнётся и не ломается, даже не трещит.

– Ну что тут... скажешь, вожак Барди? Если Маугли нормальную жену подберёшь и привет от меня передашь, ты же копьё всё одно ему продашь.

– Хорошо, договорились, вот с копьём и жену ему... в жёны отправлю.

Глава 16

Матёр Рауд, старший каравана, пил напиток из высокого, сужающегося кверху кувшина. Мне он протянул такой же с... неохотой, но, видя, как меня сначала передёрнуло, потом скукожило, потом отпустило, обрадовался. Первое ощущение – переспелый кислый квас, второе ощущение – лимонный сок, третье – простокваша.

– Кумыс сначала взболтать нужно, шаман! – явно довольный, поделился мудростью Рауд.

– Ты сам распечатал кувшин.

– Да? Прости, старина... Зато теперь самое вкусное, да?

– Да, Рауд, и пузырится лучше.

– Точно, не люблю, когда кумыс взбалтывают, пузырьки пропадают. – Довольный Рауд протянул мне запечатанный кувшин.

– Я ещё этот не допил.

– Это тебе в дорогу, тебе вон по той, ты же к Альрину на побережье, она как раз на континентальную страду выводит. По ней редко кто ездит, ям мало, зато дойдёшь быстрее... Ну, или поехали с нами, через день до логова доедем, но потом возвращаться придётся. Ну, или для тебя напрямки...

– Да я, пожалуй, сейчас пойду… Благодарю за гостеприимство.

– Во благо, шаман. Ну, будь здрав, и пусть твои пути будут ровными.

Рауд тот ещё молчун. За всю поездку треть слов сейчас сказал.

Я слез с фургона и пропустил караван. Остался на перекрёстке один, если не принимать во внимание людей, населяющих этот мир... да, если весь мир не принимать во внимание... Короче, дороги Красного листа – это удивительное сооружение. Вымощенные красным камнем, они могут петлять, поворачивать чуть ли не назад, идти параллельно самим себе. Но перекрёстки всегда и везде одинаковые. Четыре направления, крест под прямым углом, и в середине – колодец. Из колодцев не у логова редко кто пьёт. Воду даже с собой возят. Но у каждого колодца ковш. И у каждого колодца... у любого не бывает ям боли. Это было первое, что сказал Рауд, ну и практически единственное, не считая речи про кумыс и прощания.

– Боль не любит воду, а движущаяся вода убивает боль.

А, нет, вру, ещё мы познакомились, когда он меня в свой фургон пригласил.

Я уселся, прислонившись спиной к колодцу. Если учесть, что за последнюю неделю караван Рауда был единственным, кого я встретил, да и до этого на дорогах никого не было, то получается, эта страда... автострада... континентальная – самое одинокое место в этом мире или на континенте.

Я уже три месяца в пути. «Прошёл» перевал Звенящей лестницы. Горный хребет, разделяющий континент на три части, имел только четыре дороги, которые позволяли его пересечь, и три из них соединяли западный сектор – там, где я появился, – и восточный – куда я иду. Дорога на южный сектор одна, и она запретна. Ну то есть те, кто живут там, не могут прийти сюда, и наоборот.

Хочешь в южный сектор, иди с караванами через горы, и не факт, что выживешь. Кстати, тигр, которого нужно убить, чтобы получить лапу тигра, водится именно там, в южном секторе. Хорошо, что мне туда не нужно.

Там живут ужасные... люди-дикари, на лицо прекрасные... чёрные... негры, короче. И у них нет боли, ну ям, зато у них есть микстура жизни. Кстати, эта микстура называется «жила». И, учитывая, насколько она дорогая, караваны через горы ходят пешим ходом постоянно.

Вот, а йо-йо – это вообще… Это специальный орган, добываемый из организма горных козлов... Не так. Йо-йо – такой камешек, появляется в печени козла и бывает трёх видов. Синие – это куда боль собирается, один камешек – одна яма… синяя яма. Синий камешек у всех козлов встречается, для это их в основном и разводят, козлов. Коз – на молоко,