Максим Петрович много лет проработал в МУРе в Отделе особо тяжких преступлений. Со временем он устал. Но на пенсии ему было скучно, да и тяжело прожить на пенсионные, имея большое количество бывших учеников и их семей, которым он помогал. Хоть, будучи охранником в метро, он получал немного, но почти всегда был на месте, и, если что-то происходило на центральных станциях, Максим Петрович всегда был в курсе. Он организовал неплохую и почти официальную сеть осведомителей, куда входили уборщики, охрана, дежурные и постоянные жители станций, которых в рутине городских будней горожане привыкли не замечать.

Старик уже ждал следователя и был рад увидеть старого знакомого.

Они пошли в дежурку, и Петрович привычным жестом надел очки и просмотрел свои записи. Он по старинке писал все в блокноте, который везде носил с собой. На этот блокнот у Гурова была большая надежда, так как у них утром было совсем мало времени на опрос.

– Так. Спустился иностранец с открытием станции, пришел пораньше. Его срисовала Верка, уборщица, у нее глаз острый, раньше в нашем районе она на трех станциях «цыганкой» работала. За ним точно никто не шел. Но видно было, что парень «заграничный».

Гуров кивнул. Достаточно часто он сам работал с цыганами из Центрального района, но они на самом деле таковыми не являлись. Чаще всего это были жители города или приезжие с неплохими актерскими данными, с собственным жильем. Некоторые «цыгане» или профессиональные нищие работали целыми поколениями на одном и том же месте и становились городской достопримечательностью. И даже в наше время это было отдельное сообщество, живущее по своим правилам, со своими законами и табелем о рангах.

– Верка сейчас на станции, можно к ней спуститься поговорить, – предложил Петрович. – Камеры я тебе уже списал.

Он протянул Льву флешку. Полковник улыбнулся. Даже на пенсии, когда он уже много лет не вел следствие, Петрович оставался профессионалом. Его пытливый ум постоянно искал новые задачи.

– Не сомневался в тебе, Петрович. Спасибо, – тепло поблагодарил Лев.

Они спустились в вестибюль, где в комнате отдыха для дежурных из большой старой чашки пила чай уборщица, на столе лежала открытой потрепанная книжка с любовным романом.

– Это чай, Петрович, ну, – тут же заерзала, поймав строгий взгляд охранника Верка. – Я тут просто книжку читаю и расчувствовалась, такие страсти!

– Потом поговорим. Расскажи про утро. – В голосе Петровича было столько металла, что им можно переложить заново рельсы. Было видно, что он держал своих людей в ежовых рукавицах.

Гуров принюхался. Нет, спиртным не пахло. Верка засуетилась, достала пластиковые табуретки, зачем-то вытерла их полотенцем, хотя в дежурке было чисто.

– Расскажите нам, что вы видели утром, – мягко попросил Лев.

Уборщица кивнула и затараторила, блеснув золотым зубом:

– Значит, иностранец утром пришел первым, я его сразу заметила, он стоял у дверей и фотографировал, а потом меня увидел и сказал, что очень свет красивый и светильники. Я еще подумала: то ли блаженный, то ли иностранец, говорил с легким акцентом. Он потом пошел вниз, когда охранник двери открыл, а я смотрю, значит, он идет как-то нетвердо, шатается. Карточку приложить не смог сразу, потом шел, за стены рукой хватался. Я подумала, может быть, пьяный. А смотрю, когда к рельсам подошел, у него кровь из носа начала сильно течь. Прямо рекой по лицу, но на одежду не попала, я это заметила сразу, ткань больно хорошая. Такое не отстираешь. Хотя я могу. Я крови много отмывала.

Верка подмигнула Льву, но он сделал вид, что ничего не заметил.

Гуров сделал заметку в блокноте. Когда они нашли тело Кубинца, следов кровотечения из носа не было. Значит, кто-то к нему подходил.

– Вера, а он упал на рельсы при вас?

Уборщица мелко закивала и перекрестилась левой рукой:

– Страх такой был.

– Вер, – поморщился Петрович. – Хорош.

Верка вздохнула, села, положила руки на колени и посмотрела на Гурова совсем другим взглядом. На долю секунды Лев восхитился актерскими талантами и таким мастерским преображением. Вот актриса. Только что она была больше похожа на Удовиченко в роли знаменитой Маньки Облигации из фильма «Место встречи изменить нельзя». А сейчас она вполне себе могла заменить завуча в школе.

Снова блеснув золотой фиксой, Верка холодно улыбнулась и четко, почти по-военному доложила:

– Дошел до середины платформы, рядом с ним никого не было, я на всякий случай шла за ним. Потом заметила, девушка. Блондинка, длинные прямые волосы, розовый рюкзак.

– А что в ней было странного? – заинтересовался Гуров, снова делая пометки в блокноте. Если уборщица обратила внимание на эту девушку, значит, точно было что-то не так.

– На платформе были еще люди. Немного, трое или четверо. Но они все смотрели на иностранца, а она как специально от него отворачивалась. И еще она знала, где у нас камеры.

– Почему ты так решила? – спросил Петрович.

– Когда люди на платформе стоят, они либо в тоннель смотрят, либо в телефон. А она себе под ноги смотрела, так, чтобы волосы падали на лицо. Головой не крутила, поезд не высматривала. Что я, в первый раз что ли? – развела руками Верка.

– Как он упал, видела? Она подходила к иностранцу?

Верка покачала головой:

– Нет, она к нему не приближалась, во всяком случае, пока он живой был.

– Когда он упал, вы, случайно, не заметили, мужчина был еще жив? – спросил Лев.

– Нет. Он падал уже мертвым. Видно было, как кулек без воздуха. И к нему сразу спрыгнул мужчина какой-то. Дежурный Селиванов засвистел и передал, чтобы поезд остановили, в первую минуту суета была. Двое или трое мужчин думали, что он живой, спрыгнули – помочь хотели.

Гуров кивнул, принимая ответ.

Многие недооценивают обитателей подземки. Да, конечно, среди них есть и опустившиеся, и медленно теряющие человеческий облик люди. Но такие, как та же Верка, – самые лучшие свидетели. Бывшая цыганка, карманница, наверняка была уже ходка, и хорошо, если одна. Скорее всего, больше старалась не попадаться. Умная, цепкая, внимательная, опытная, хорошая артистка. Таких много, а главное, они всегда заметят то, что не видят другие.

Гуров знал немало случаев, когда в моменты опасности именно обитатели подземки приходили на помощь пострадавшим.

Верка описала девушку достаточно подробно. Одежду, прическу. Несмотря на то что она всеми силами старалась скрыть свое лицо, уборщице удалось разглядеть, что у нее темные, почти черные глаза, тонкие губы и черные брови. Может быть, она была в парике и цветных линзах. Все остальные свидетели, которых успели опросить еще утром, ничего не рассказали про девушку. Скорее всего, они либо не увидели ее, либо не сочли важной деталью.

И все же: кто вытер кровь на лице убитого? Притом настолько хорошо, что ее не было видно вообще?

Поставив