дело, но у всех нас разные школы, разные возможности. Так что я очень удивился, когда в качестве коллеги к нам прибыл Кубинец, который успел поработать на себя и неплохо заработать на криптовалюте и биржах, платформы которых он сам же и защищал теперь.

– Какой приятный сюрприз.

– Не то слово.

Пока они шли на поклон к Мегере Давтяновне, в миру Матильде Давтяновне Штольц, начальнику службы криминалистов, для того, чтобы узнать результаты вскрытия, Иван рассказал, что Кубинец был неординарной личностью. В нем как будто жили два человека. Парень, обаятельный иностранец, коммунист, ярый сторонник политики Ленина, почитатель Маркса и Энгельса. Как только он садился за компьютер, его переставало быть слышно. Казалось, что он даже не дышит в те моменты, когда погружается в работу. Все женщины, работающие с Кубинцем, моментально попадали под его очарование вне зависимости от возраста. Он старался найти к каждому свой ключ. Его работа на ФСБ не особо афишировалась, но те коллеги Романенко, которые были в курсе, через некоторое время уже готовы были называть Кубинца «приятелем». По слухам, в посольстве он также быстро завоевал всеобщее доверие, участвовал во всех нерабочих мероприятиях, и его даже собирались повысить, переведя в другой отдел. Но Серхио отказался, сказав, что ему больше нравится работать с бумагами, а с людьми он начинал нервничать и теряться. Что, правда, совсем не вязалось с его образом в целом.

– Тебе не кажется, что он сам себе противоречил? – спросил Лев, когда они уже подходили к лаборатории.

– Я же говорю, он был слегка странноватый, – ответил Иван.

Дарья встретила гостей, как всегда, немного суматошно. С одной стороны, могло показаться, что эксперт немного заторможена. Она часто замирала, смотрела в одну точку, иногда теряла нить разговора или же перескакивала с темы на тему. Могла прямо на середине фразы сменить направление отчета, например, перейти от сломанной руки трупа к гормональным лекарствам, и оказывалось, что на самом деле все это связанно и рука убитого была сломана, потому что из-за приема гормонов кости стали слишком хрупкими и, как результат, легко ломались.

При этом руки Дарьи никогда не успокаивались. Гуров часто ловил себя на том, что ему хочется дать ей что-либо подержать в руки либо вообще подарить ей кота. Или прижать обе ладони к столу, например. Потому что сложно говорить с человеком, когда его руки постоянно в движении. Она то поправляла волосы, то теребила пуговицы на халате, перекладывала что-то на столе, доставала что-то из карманов халата, поправляла шапочку, в которой она работала на вскрытии. Если она приходила в кабинет доложить что-то по делу, то теребила кольца и браслеты. Было видно, что ей неуютно в украшениях. По правилам им и нельзя было носить ничего, что могло соскользнуть с руки или повредить перчатку во время вскрытия, но для выхода «в свет», то есть из лаборатории, она всегда распускала волосы и надевала кольца и браслеты.

А вот Романенко был не готов к Дарье и ее манере общения, и на несколько минут он «завис», пытаясь понять, все ли в порядке с этой девушкой. Про себя Лев усмехнулся: коллега из соседнего ведомства так же, как и его подопечный Кубинец, отвык от общения с людьми.

– Наш эксперт Дарья. Дарья, полковник Романенко из ФСБ будет помогать нам в расследовании, – сказал Гуров, намеренно расставив приоритеты. Хотя в целом для Дарьи не имело значения, кто кому помогает. Вне работы эксперт жила в каком-то собственном мире, и Гуров не был уверен в том, что она вообще отличает, какой год сейчас на дворе, если это не касается лежащего у нее на столе тела.

– У него очень странные анализы, – начала девушка, доставая планшет. – Для более полной картины требуется время, но все необходимые биоматериалы мы взяли. Согласно вскрытию, он погиб от разрыва аневризмы, стенки сосудов истончились, и произошло критическое кровоизлияние. Смерть была мгновенной, так что, когда он упал на рельсы, то был уже мертв. Я запросила его медкарту, но пока она еще не пришла…

Романенко кивнул и протянул Даше распечатку:

– Вот данные о его медосмотре при приеме на работу в посольство Кубы. У него была аневризма, Серхио держал ее под контролем. У себя дома в Варадеро он наблюдался у одного семейного доктора.

Даша просветлела при виде бумаг, как ребенок при виде любимого лакомства.

– О, спасибо! Сказать по правде, у него очень странные анализы крови, – повторилась эксперт.

– В чем странность? – Гуров даже не успел отметить, кто задал этот вопрос первым: он или Романенко.

– У него в крови найдены следы барбитуратов, он явно принимал протеин, может быть, ходил в спортзал. Пил очень много разных витаминов. Есть еще следы, если говорить простым языком – много кофеина. Все это ему даже по отдельности нельзя было, а он принимал все вместе. И вел слишком активный образ жизни для его заболевания, есть следы спортивных микротравм. Как будто совсем недавно он начал заниматься силовыми тренировками с не очень хорошим тренером.

– Так. А он точно умер от разрыва аневризмы? – спросил Лев.

Дарья кивнула:

– Пока недостаточно данных, чтобы доказать обратное.

Романенко еще раз просмотрел отчет:

– Ничего не понимаю. Намеренно убивал себя здоровым образом жизни? Это не похоже на Кубинца.

Гуров ничего не сказал. Станислав уже уехал в посольство.

– Я думаю, что нам нужно наведаться в его квартиру. Нужно осмотреться. Ты со мной?

Иван покачал головой:

– Надо бы. Но уже требует под свои светлые очи начальство.

Гуров кивнул, взял ключи и поехал по адресу. По пути он пытался понять, прав ли коллега.

Романенко уверен, что Кубинца убили. Он слышал, что Кубинец не хотел с кем-то встречаться, долго отнекивался по телефону и пытался перенести встречу. По словам фээсбэшника, в последнее время Кубинец был напряженным, иногда начинал нервничать, казалось бы, на пустом месте. Опасался находиться в людных местах. Потом он сказал, что согласился на важную встречу. Именно с тем абонентом Серхио должен был встретиться утром в метро.

Петр Николаевич понимал, что дело, которое поручили в этот раз его сыщикам, мягко говоря, нестандартное. Пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что. Но обязательно нужно что-то найти. Прежде чем ехать на Якиманку, где Альвадес снимал жилье, Лев в последний момент все-таки решил заехать еще раз в метро. И оставить машину где-нибудь там, на перехватывающей парковке. Чутье сыщика подсказывало ему, что не нужно светиться и лучше будет, если его машину пока не увидят рядом с домом Кубинца. Сегодня на Тверской улице дежурил старый знакомый Гурова. Когда ты работаешь не только в кабинете, то знаешь, что часто залог быстрого раскрытия дела – это скорость, с которой