Сай. Бросаю на прощанье:

– На ужин я не пойду, но желаю вам всем хорошо провести время.

Я честно думала, что на этом все, но Оливер следует за мной. Бросив косой взгляд на Сая, который я не могу растолковать, он тихо говорит:

– Видел здесь твоего друга прошлой ночью.

Бастиан.

Конечно, его видели многие, но никто меня не расспрашивал. Потому что никто, кроме девочек и Дама, не знает, кого мы пускаем играть. Это наши дела.

Мне удается сохранить бесстрастное выражение лица, хотя я с трудом сдерживаю желание ткнуть пальцами в его большие голубые глаза. Самообладание этого надутого павлина почти такое же раздражающее, как и улыбка.

– Заткнись. На всякий случай – я знаю, с кем и где ты спишь, – этого не нужно было говорить, потому что мои слова не произвели должного эффекта.

Оливер далеко не урод: волнистые каштановые локоны, приятный загар, ямочки на щеках и идеальная жемчужная улыбка в придачу. Но я не отношусь к любительницам таких парней.

– Знаешь, где я сплю? – Его ухмылка становится еще шире. – Тогда нет необходимости отправлять тебе эсэмэску с номером моей комнаты. Или ты просто пойдешь за мной, как только как мы съедим десерт?

– Проваливай, – это говорит Дам, и Оливер морщится, как будто у него заболел зуб. А я расплываюсь в улыбке. Все знают, что соперничать с Дамом – это примерно то же, что тебя будут возить лицом по полу.

Мы наблюдаем за отступлением Хеншо.

– Что это было? – спрашивает Дам.

– Это был Оливер.

– Терпеть его не могу. Напомни, как он оказался в Академии?

– Потому что он гребаный гений со связями, прошел все наши тесты на отлично и с первого дня не проявлял ничего, кроме преданности, даже если он скользкий ублюдок.

Выражение лица Дама не меняется, и он все еще смотрит в ту сторону, куда ушел Хеншо.

– Не бери в голову. Это всего лишь безобидная чушь, – говорю я, и это правда.

При всей его пакостности Оливер никогда не стал бы трепаться о том, что видел. Потому что знает: он может поплатиться за это своим языком, в буквальном смысле. И да, он знает то же, что знаю я, поскольку мы с ним в одной лодке. А я знаю, что мне придется пойти на этот гребаный ужин. В красном платье, которое так нравится моему отцу.

Вот почему, когда пробивает семь часов, я выхожу к машине, у которой меня ждет верный Сай. Черты его лица напряжены, как и у меня. Проскальзываю внутрь, он захлопывает дверцу и занимает свое место за рулем.

Его глаза встречаются с моими в зеркале.

– Мне не нравится, что твой отец устраивает ужин в тот день, когда твою сестру выпустили в свет. Это рискованно. – Он молчит какое-то время. – Я должен высадить тебя и уехать, Роклин.

– Уехать? Почему?

– Так твой отец распорядился. Я не расспрашивал его. Потом вернусь за тобой.

А, ну да, верно. Приказ отца. Но с чего бы ему выдвигать такое требование? И, главное, куда поедет Сай?

– Пожалуйста, будь осторожна, Роклин. Посматривай краем глаза вокруг. Если что-то заметишь, позвони мне. И держись подальше от бортиков…

– Я знаю, что делать, и отец будет там. Никто не посмеет напасть на меня, но спасибо тебе.

Его руки крепче сжимают руль, когда он смотрит вперед.

Сай несколько раз бросает на меня взгляды в зеркало, прежде чем решиться:

– Могу я кое о чем тебя спросить?

– С каких это пор ты спрашиваешь разрешения? – удивляюсь я.

– Это личное.

Я киваю.

– Если бы у тебя был выбор и все сводилось к тому, чтобы возглавить клан или стать канцлером, а значит, возглавить Академию, что бы ты выбрала?

Кожа покрывается мурашками. Когда я отвечаю, мы оба знаем, что в моих словах слышен голос отца.

– Я бы сделала то, что должна, – поднимаю глаза и удерживаю его взгляд. – Как должна поступить хорошая дочь.

Молчание затягивается. Мы оба говорим загадками, которые невозможно разгадать. Что вызывает беспокойство, так это умение Сая предвидеть неприятности. Как барометр перед бурей, он чувствует, когда что-то надвигается. Вот уже несколько недель мой телохранитель ведет себя странно и постоянно куда-то ускользает. Раньше такого не было, и я не знаю, как на это реагировать. Все, что я знаю, – что-то изменилось.

– Сай, скажи мне, о чем ты думаешь.

– Я могу сказать тебе только одно, – он поворачивается ко мне, не отрываясь от руля. – Ты делаешь именно то, на что я надеялся, и без руководства, которое я планировал тебе предложить.

Еще одна загадка.

Мы приехали. Дверь машины открывается, Сай смотрит вперед, а я натягиваю улыбку, принимаю руку отца и вылезаю.

Глава девятнадцатая

Роклин

Я МОГУ ПЕРЕСЧИТАТЬ ПО ПАЛЬЦАМ ОДНОЙ РУКИ, СКОЛЬКО РАЗ Я ВИДЕЛА ОТЦА пьяным – пьяным до такой степени, что у него раскраснелись щеки и он непрерывно смеялся.

Райо Ревено не позволял себе такого ни когда сталкивался с новыми угрозами, ни после потери своих людей.

Даже когда одиннадцать лет назад умерла моя мать.

Передышка не для него, он никогда бы не показал слабость перед врагом и не выставил себя добычей, поэтому, сидя напротив него, я понятия не имею, что и думать.

Отец сидит в свободной позе, закинув ногу на ногу, рука лежит на спинке ковшеобразного сиденья. В его руке полупустой бокал, уже четвертый за вечер. На борту только один из его охранников, остальные остались на причале с людьми мистера Хеншо, который также с одним телохранителем. Но кроме них – не менее шести незнакомых мне людей: команда яхты и услужливые официанты, угощающие нас превосходными блюдами, к которым я едва прикладываюсь. Все, о чем я могу думать, – это о предупреждении Сая: «Пожалуйста, будь осторожна, Роклин».

Я в прострации. В моей голове не складывается полная картина.

Мой отец пьян. Мистер Хеншо – тот, кто был рядом с нами с тех пор, как я была совсем мала, но язык не поворачивается назвать его другом семьи. У Райо Ревено нет друзей, и даже Сай не в счет, поскольку дружба в обычном понимании закончилась, когда Сай стал моим телохранителем, – за что мой отец был ему глубоко благодарен. Так что мистер Хеншо – просто коллега, тот, с кем отец иногда работает, когда ему нужна его поддержка.

Мою сестру сегодня видели очень многие. Не то чтобы все из них знают, почему она вообще уезжала, но слухи распространяются быстро. Кто-то может поделиться