— Денисову, вон, будет сорок два. Ветеран. Зачем его вообще позвали? Ясно же, что он не потянет. И Акинфееву сорокет, но вратарям возраст не так страшен.

— Денисов отлично дисциплинирует команду. И вообще опытные игроки на поле необходимы.

— Ну, тебе виднее.

— И насчет моей незаменимости и суперпрофессионализма я сам сомневаюсь.

— А ты не сомневайся, — сказала Рина и зевнула.

В дверь постучали.

— Это я, — крикнул Микроб. — На ужин идешь? Отобьешься от стаи — заблудишься.

— Я слышала. — Рина снова зевнула. — Приятного аппетита тебе!

— Иду! — отозвался я, отключившись.

В столовой царило напряженное молчание. Футболисты расселись по командам: украинцы отдельно, ЦСКА и «Спартак» отдельно, и так далее. Мне было более-менее комфортно, я многих знал и махал руками, здороваясь, а вот припозднившимся новеньким пришлось занимать места в устоявшихся группах.

Обернувшись, я увидел идущего к нашему столику вратаря Максата Тойлыева, но он дернулся, как подстреленный — меня заметил. Отвел полный ненависти взгляд, отвернулся в поисках другого свободного места.

Странно. Или он всех конкурентов так ненавидит? Жаль, далеко он, не узнать его желания. Ну ничего, я теперь личность известная, на меня просто так не быканешь.

Центральный защитник «Таврии», Руслан Топчи, высоченный двадцатилетний парень, по фамилии — татарин, лицом и мастью — русский: вихрастый, русоволосый и зеленоглазый, замер посреди зала, растерянно озираясь. Я поднялся и сделал приглашающий жест, лишив Руслана проблемы выбора.

Он прям обрадовался, спикировал за наш столик, как к своим, пожал всем руки. Парни его, естественно, не помнили, зато он знал всех. А еще среди нас не было претендентов на его позицию.

— Ну что, боец, готов сражаться? — спросил его я.

Он кивнул и налег на отбивную. Микроб, проводив взглядом идущего на выход Пиняева, самодовольно улыбнулся.

— Не я тут самый микроб, и это радует.

С помощью дара он вырастил себя до метра семидесяти трех и остановился, чтобы не привлекать внимания.

Расправившись с ужином, мы отправились по номерам. Руслан присоединился к нам. Микроб сказал:

— Руся, я бы тебя из-за одной фамилии взял. Скандировать удобно: «Топчи, Руслан»!

Парень снисходительно улыбнулся. Видимо, Федор был неоригинален.

— Мы с Саматом еще как затопчем! — ответил он.

— Эт я могу, да, — самодовольно улыбнулся Бекханов.

— А давайте ко мне? — предложил Руслан.

— Советовал бы отдохнуть и хорошенько выспаться, — сказал я. — Завтра у нас будет возможность произвести на тренеров первое впечатление, а это очень важно.

— Тебе-то что, ты уже дважды произвел, — вздохнул Микроб.

— А ты — нет, так что — по номерам, и спать.

— Правильное решение, — похлопал меня по спине непонятно откуда возникший Карпин. — Всячески одобряю!

Перед сном я еще раз позвонил Рине и вырубился, потому что переезды заняли весь день, да и южный воздух пьянил и расслаблял.

Завтрашний день расставит все по местам, а футболистов — по позициям.

Глава 2.4

Жеребьевка

Уснул я в девять вечера, а глаза открыл в шесть утра. За окном еще было темно, комнату освещал только красный огонек шелестящего холодильника, и я позволил себе поваляться. Начнутся тренировки, и такой вид досуга покажется роскошью.

Но умище искал точку приложения, и я раскладывал пасьянс из футболистов, пытался предугадать, кто в какую команду попадет, а кто в итоге войдет в основной состав, и понимал, что не получается, потому что непонятно, как молодняк будет себя чувствовать в новых условиях, они-то играли в одной команде, привыкли к товарищам и могут просчитать их ходы наперед, а тут надо будет импровизировать.

Гусак, наверное, справился бы и предсказал состав сборной. Интересно, научился ли он использовать свой дар? А я не пророк. Одно ясно: победит не самый техничный, а тот, у кого наиболее высокий футбольный интеллект. Говорят, футболисты — люди недалекие. Возможно, недостаточно начитанные, но точно не тупые. Даниил Зорин в моей реальности школу с золотой медалью закончил, наверное, и здесь тоже, не изучал его биографию. Правда, в этой реальности он Данила.

Короче говоря, время покажет.

В столовой завтракали только футболисты, и градус напряжения зашкаливал, а через полчаса тренеры объявили всеобщий сбор, где будут обсуждаться оргмоменты, а после — тренировка, точнее игра.

Завтракали мы уже устоявшейся группой: я, Микроб, Сэм и Руслан Топчи, а после также вчетвером отправились в актовый зал, расположенный на первом этаже гостиницы.

— Это че, мы даже по городу не походим? — возмущался Сэм. — Интересно же, блин! И обидно. Типа в БолССР, а ни фига не видишь!

— Да, тут есть что посмотреть, — мечтательно произнес Микроб.

Актовый зал был открыт, мы вошли в числе первых и оккупировали места в третьем ряду. Вспомнился Борода, который везде искал символы и знаки. Место 33, доставшееся мне, он одобрил бы.

Сотрудники гостиницы выставили на сцену стол и четыре стула — для тренеров. Зал начал наполняться. Рассаживались футболисты не равномерно, а группками.

Тренеры вошли без пяти девять. Уселись все, кроме Валерия Георгиевича, он прошелся по сцене туда-сюда, потер подбородок, а потом остановился в середине и, как дирижер, взмахнул руками.

— Что вы забились по углам? Перемещаемся сюда, ближе, ближе! Что за единоличие? На поле будет так же? Вы теперь одна команда, привыкайте. Или, как в садике, будете за ручки в столовую ходить с тем, с кем поставит воспитатель! Ну?

Захлопали откидные стулья, футболисты начали рассаживаться впереди. Нам пришлось сместиться в центр ряда.

— Видимо, в основной состав хочет только тот, кто сидит впереди? — Карпин погрозил пальцем. — Я всех запомнил. Шутка! Что вы такие напряженные?

Когда все места впереди заняли, Карпин продолжил все так же, ходя по сцене:

— Все вы знаете, зачем мы тут собрались, да? Работать. Много и тяжело работать, и мы будем пахать вместе с вами, не покладая ног, голоса и не жалея мотивационных слов.

Донеслись смешки, Карпин улыбнулся и продолжил:

— Почему? Потому что стране нужна победа! И ни в коем случае нельзя ударить в грязь лицом. Наша цель — выйти в четверть финал.

— А че так мало-то? — выкрикнул Кокорин. — Мы застоялись, накопили злость…

— Отстали вы, а не застоялись!