Шрифт:
Закладка:
— Герр Шпатц, думаю, нам лучше вернуться в гостиную, — Крамм тронул Шпатца за плечо. Но было поздно. Толпа жителей Шриенхофа обтекла лежащее на носилках мертвое тело Одо и стала угрожающе надвигаться на Шпатца. Болдер перестал стоять безжизненным истуканом сделал шаг вперед и положил руку на открытую кобуру. Телохранитель переместился вправо.
— Что вы такое затеяли! — управляющий примирительно поднял ладони, но его голос потонул в бессмысленных выкриках. Шпатц повернулся так, чтобы за его спиной был могучий ствол дуба, но за оружие пока решил все же не браться.
— Я призываю вас успокоиться! — сказал он громко. Потом подумал, что это не самое хорошее начало речи, но ничего другого в его голову не пришло. — Я обещаю, что обязательно разберусь с тем, кто убил вашего Одо, и виновный понесет наказание по закону!
— Засунь себе свой вейсландский закон в зад, вервант! — выкрикнул кто-то. — Вас сюда никто не звал!
— Да, никто не звал! — поддержали сразу несколько голосов.
— Убирайтесь вместе с вашим флюгплацем!
Они остановились в нескольких шагах, на ницах — неподдельная злоба. Некоторые махали в сторону Шпатца сжатыми кулаками, но пока что грозный вид вооруженных телохранителей сдерживал толпу от нападения. Шпатц почувствовал беспомощность. Пока беснующийся народ в таком настроении, можно было оставить идею взывать к разуму. Стрелять же по людям он был не готов. Он посмотрел на Крамма, тот уже держал руку на пистолете. Болдер и громила свое оружие уже выхватили, но пока направили стволы вверх, а не на людей. Управляющий... Шпатц огляделся, ища Ульфбрауна, но тот уже куда-то скрылся.
— Проклятье, — прошептал Шпатц. До двери гостиницы было не меньше десяти метров, если попытаться отступить, то агрессивно настроенная толпа бросится вперед, телохранителям придется стрелять, будут жертвы, а после этого нужно будет действительно убираться из Шриенхофа и надеяться, что с переселенцами, которые вот-вот прибудут, ничего не случится, а управляющий справится и без него. Впрочем, он и так бы без него справился, достаточно было всего лишь направить ему соответствующее распоряжение, не подкрепляя его новоявленным вервантом, неожиданно превратившим тихий окраинный городок в гудящее осиное гнездо, полное ненависти и агрессии.
Хлопнула дверь гостиницы и немедленно раздался выстрел, а за ним сразу же второй. На Эйхенплац воцарилось молчание. Все повернулись в сторону стоявшего на крыльце Блазе. В руках он сжимал старенькую охотничью двустволку.
— Вы совсем обезумели уже, придурки! — заорал он. — Вы что это тут устроили?! Вы герра Фогельзанга задумали на нашем дубе повесить что ли?! Он у вас виноват в том, что у Барни корова сдохла, а от Мейца жена сбежала?! Эй ты, Хасли! Ты что ли тут заводила?
— Клос из-за него теперь лежит бревном! — фермер махнул сжатым кулаком.
— А то ты не знаешь, что парень и так, и так был не жилец! — Блазе повел ружьем над головами толпы. Оно уже было разряжено, конечно, но все равно жест выглядел угрожающе.
— Они убили Одо! — выкрикнул молодой парень в кожаном жилете, вооруженный лопатой.
— Ты что ли видел, как он Одо убивал, молокосос? Остынь! Искать убийца — работа полицая! А твоя — овец трахать, пока отец не видит!
В толпе засмеялись. Обстановка отчетливо разрядилась. Телохранитель опустил оружие, но убирать его в кобуру не торопился.
— И Одо на земле бросили! — толстяк Блазе стал осторожно спускаться по ступенькам. — Давайте уже, займитесь делом! Устроили тут!
Агрессивный пыл толпы рассеялся так же быстро, как и вспыхнул. Блазе, тяжело переваливаясь, подошел к Шпатцу.
— Герр штамм Фогельзанг, вы не держите на них обиды только, — он несколько раз мелко поклонился, убирая ружье за спину. — Дураки. Болваны. Одо был хорошим парнем, вот они и озверели...
— Спасибо, герр Блазе, — Шпатц облегченно перевел дух. — Кажется, вы спасли нам жизнь.
— Да что там... — хозяин гостиницы потупил взгляд. — Лучше давайте вернемся в гостиную, вы не успели позавтракать.
Лисбет листала альбом с фотографиями и газетными вырезками. Шпатц смотрел на ее сосредоточенное лицо и старался ни о чем не думать. Он не собирался воевать с целым городом, пусть даже таким маленьким. Он вообще не собирался воевать. Он просто хотел выполнить свою работу, и даже вроде в самом начале весьма преуспел, но в какой-то момент все пошло наперекосяк. Мысленно представил себе строгое лицо супруги управляющего, которая укоризненно качает головой и говорит: «А я предупреждала тебя, чтобы ты уезжал отсюда, вервант!»
— Герр Шпатц, посмотрите, думаю вам будет интересно! — Лисбет с трудом подняла тяжелый альбом и перетащила его на стол, за которым сидел Шпатц. На открытый разворот была приклеена статья из газеты и несколько фотокарточек.
— В Шриенхофе разве есть газета? — спросил Шпатц.
— В Угель-Гугеле есть. Городок там, конечно, не сильно больше, но нашлись энтузиасты... — Лисбет ткнула пальцем в одну из фотографий. — Вот этот тип не кажется вам знакомым?
Шпатц всмотрелся. На карточке шесть смеющихся человек стояли на фоне толстенного ствола исполинского дуба с Эйхенплац, а перед их ногами лежала здоровенная кудлатая собака, серая, с черным ухом. Тот человек, на которого указывала Лисбет, стоял вторым с правого края. Шляпу с его головы, похоже, только что сдуло порывом ветра. И... его лицо действительно было Шпатцу знакомо. Когда он знакомился с этим человеком в накопителе пограничного бюро Шварцланда, тот представился Дитрихом Кронивеном. Когда он видел его в последний раз, он садился за штурвал флюг-фогеля под прицелом тяжелого армейского пистолета в тонких пальцах обезумевшей от собственного могущества Сигилд. Под фотокарточкой была приклеена полоска бумаги с напечатанным на машинке пояснением. «Этнографическая Экспедиция „Заубервальд-4“. Билегебен-Стадшуле».
— Посмотрите на дату, — сказала Лисбет.
— Я подозревал, что он не погиб, — Шпатц пробежался глазами по статье из газеты. Там сообщалось, что главная цель экспедиции — это сохранение культурного наследия и народной
