давай последний раз подкрепимся и в бой. Смена моя не началась, а дел уже по самые бубенцы. За твою непробиваемость, чтобы она всегда такой и оставалась. И за твой поход. Чтобы Боги позволили вернуться обратно.

* * *

Дело шло к вечеру, и делать было нечего. Решительно нечего. Потому воспользовавшись прощальным советом Башета я направился в оружейную. Вряд ли что-то могло мне пригодится из железок Архимага, но мой «названый отец» решительно настоял, чтобы я как следует осмотрел арсенал. И черт с ним.

По стенам на меня смотрят портреты каких-то людей, наверняка других волшебников, посещавших владения Молоха. Но по большей части меня встречали лица самого Молоха. Молох на фоне своего замка, Молох на коне с пылающим мечом, Молох во время колдовского обряда. Зеин до такого не опускался до такого самолюбования, но не в этом суть. Волшебники всегда дурачатся тоньше, изящнее чем короли и князья. Видимо, не в этот раз.

Оружейная же ничем меня не удивила. Склонившись в подобострастном поклоне меня встретил интендант, едва не упирающийся в потолок лысой головой воин, таскающий в широких ладонях маленькую книжицу и непрестанно что-то записывая в желтые страницы. Ничего не объясняя, он обвел рукой свое смертоносное богатство и пожелал приятного вечера, что бы это ни значило, и оставил меня одного, продолжив что-то бубнить себе под нос и чиркать стальным пером.

Сотни клинков, топоров, копий и прочего вооружения проплывали мимо меня, сверкая гранями и отшлифованными до блеска камнями. Все как один бесполезные, красивые игрушки офицеров и Баронов. Даже доспехи, явно изготовленные мастерами своего дела, с золотыми узорами, сплетавшимися в герб Архимага — дымящийся зеленый череп над ретортой — или сказочные сюжеты были всего лишь красивой скорлупой, едва ли способной защитить своих хозяев от тяжелой арбалетной стрелы. Черт, мои кости удержат любой снаряд лучше, чем эти парадные побрякушки!

За углом с диким лязгом грохнулся манекен, и я быстро вышел из раздумий. Неужели так трудно найти работников с нормальными руками? Так недолго и поцарапать все это великолепие, небось, горы серебра за эти шедевры были плачены.

— О Боги, о Боги! — забормотал на удивление знакомый голос.

— Хелмадра?

Старик шарил по полу своей тростью, пытаясь отыскать отлетевшие элементы доспеха, чей грузный силуэт покоился на боку.

— Да-да, господин?.. — замешкался старик-вестиарий, посмотрев на меня слепым взором. — О… А, господин, здравствуйте! — Хелмадра был по-детски рад меня видеть. Запинаясь о разбросанную броню, он подошел ко мне и принялся пожимать руку. — Как же давно мы с Вами не виделись! Господин Башет так за Вас переживал, думал, что Вы уже погибли…

— Он слишком щедр на чужие смерти, Хелмадра. Как ты здесь оказался?

— Ну, скорее всего, так же, как Вы — по приглашению господина Молоха. — Вестиарий смущенно замялся, отпустив, наконец, мою руку. — Эмм… Так, чего же Вы пожелаете, господин… Бральди, верно? При всем уважении к господину Башету, его чувство юмора явно оставляет желать лучшего. Просто подождите немного, и Вы сможете сами выбрать себе имя. Да, и еще, Вам пригодились мои подарки?

— По-своему, — сказал Бральди.

— Хелмадра! — рявкнул интендант за стеной. — Еще раз что-нибудь уронишь, клянусь Иехом, я посажу тебя на кол!

— Да-да, господин.

— Черт, угораздило же взять слепого…

— Не обращайте внимания, господин, — улыбаясь сказал старик, — интендант Зигефт всегда немного ворчлив. Ну так, чем могу помочь?

— Башет сказал, что я должен спуститься сюда и все осмотреть. Полагаю, он имел ввиду тебя.

— Эх, господин Башет, да исцелят Боги Ваш скудной ум… Но если подумать, для Вас наверняка что-нибудь найдется, господин Бральди. Может, захотите побаловать себя какой-нибудь обновкой?

— С радостью, если ты мне объяснишь, как избавиться от старья, — сказал вампир, оттянув ворот своего кафтана.

Вестиарий протянул руки и принялся ощупывать ткань, словно пытаясь найти в ней дыру или секретный крючок, но лишь разочарованно пожал плечами.

— Прошу прощения, господин, но его никак не снять. Это волшебная вещь, она так просто с Вами не расстанется.

— И что же мне прикажешь делать?

— Следуйте за мной, господин. И возьмите светильник, Вам может быть неудобно гулять в темноте.

Похоже, в голове у Хелмадры крутилась какая-то странная мысль, от чего ссохшееся лицо вестиария то и дело растягивалось в улыбке. Он вел меня все дальше и дальше, а стоек с оружием и доспехами становилось все меньше и меньше.

— Уверяю, Вы останетесь довольны, — сказал он, подойдя к неприметной, почти неотличимой от стены двери.

Перебирая массивную связку ключей, бывший вестиарий бормотал под нос какую-то веселую песню, но слов ее я различить не смог. Выбрав длинный медный ключ, Хелмадра наощупь нашел замочную скважину. Раздался тяжелый щелчок, и дверь со скрипом отворилась.

Разного размера ниши усеивали стены комнаты, где под защитой стекла и огромного слоя пыли тускло светились зачарованные предметы.

— Что это? — спросил я.

— Кладовая для личных нужд господина Молоха, — ответил Хелмадра, проводя рукой над грязным стеклом. — О Боги, сюда давненько никто не заглядывал! Ох уж эти волшебники, вся мудрость вселенной в головах, а в кладовке — бардак! Как дети малые, честное слово.

Старик медленно, не торопясь обошел все шкафы, словно из всего колдовского богатства ему требовалась лишь мелкая запонка.

— Ах, вот он, родимый, — усмехнулся Хелмадра. — Подождите секундочку, я сейчас.

Вновь зазвенели ключи, заскрежетали замки и покрытая серыми лохмотьями крышка отворилась. В пламени светильника блеснул длинный изогнутый клинок.

— Да, я не ошибся, — сказал старик. — Знаете, а ведь господин Зеин и господин Молох удивительно похожи. Вам так не кажется?

— В каком смысле?

— В самом общем. Нравы, интересы, да все что угодно. Честно говоря, я и не думал, что мне найдется хоть какая-то работа после гибели господина Зеина, но Боги миловали, и послали меня к господину Молоху. Я быстро тут обустроился. Вот, попробуйте этот клинок.

Старик протянул мне матовую рукоять клинка. Она вошла в руку, словно влитая, и сам меч оказался легок, словно игрушка. Воздух свистел под лезвием клинка, и обращаться с ним было столь легко, что показалось, будто он сам подстраивается под мою руку, абсолютно не заботясь о моем навыке фехтования.

— Да, прекрасный клинок, — с теплотой в голосе сказал Хелмадра. — А в единении с Вашим кинжалом он будет просто великолепен.

— Откуда ты знаешь? — спросил я.

— Душегуб и Кровопийца. Они всегда шли рука об руку, господин. Как и Ваш замечательный кафтан. Они принадлежали одному очень известному вампиру, Спартезу Освободителю. Не помню точно, за что он получил такое прозвище, но он сразил многих врагов этим замечательным оружием.