- Ты должна была уехать.

- Я и уехала, но через пару кварталов отсюда на светофоре заметила, что ты оставила рюкзак. Пришлось вернуться. Успела увидеть, как ты понуро бредешь на остановку и поехала за тобой. Что у вас случилось, что тебя как плитой придавило? Ты даже будто ростом меньше стала…

Я качаю головой. Но не вижу смысла отнекиваться и отмалчиваться, поэтому признаюсь:

- Никита видел, как Дэн меня обнял, и не пришел от этого в восторг.

- Вот черт! Че, прям обнимались? Реально?

Объясняю ей на словах, как именно Дэн обнял меня, сидя на лавке.

- Да уж. Очень интимное объятие, я бы Антуану такого тоже не спустила. Прости… - спохватывается подруга.

- Да ладно, твои слова ни на что не влияют. Сама понимаю, как это выглядело. Какая же я дура!

Я закрываю лицо руками и склоняюсь к коленям. Ужасно хочется зарыдать, но глаза нездорово сухие, поэтому их нестерпимо жжет.

- Да брось ты, Кир, драму разводить. Не разбежитесь же вы из-за этого. Он сейчас на эмоциях. Переспит с ними, и завтра будет рассуждать трезво.

- И еще яснее увидит, что я дура последняя?

- Ну, это, в принципе, и так заметно, - пытается она пошутить.

Я криво усмехаюсь, типа благодаря ее за попытку разрядить обстановку, но эту линию не поддерживаю. И до моего дома мы тоже едем в тишине.

У меня в голове на повторе крутится одна и та же запись, которую очень хочется отмотать назад и просто стереть. Весь этот дурацкий день стереть одним движением руки. Даже движением одного пальца - делитнуть и вернуться к началу, к тому моменту, как Дэн мне звонит. А я ему благоразумно не отвечаю. Ни в первый раз, ни во второй, несмотря ни на какие Юлькины советы, показавшиеся мне тогда дельными.

Остановившись у моего дома, Юлька не разблокирует двери, и я тоже не спешу выходить. Не хочется шевелиться. На меня навалилась ужасная усталость и какая-то заторможенность. Чувства притупились или вовсе отключились, как в сериале про вампиров. Сейчас мне даже как-то пофиг на то, простит меня Никита или нет. Мне и на себя пофиг. Полное бесчувствие и безразличие. Может, это и называют состоянием аффекта?

Юлька поворачивается ко мне и, глубоко вздохнув, будто решая, прыгать ей с десятиметровой вышки в бассейн или нет, говорит с сомнением:

- Короче, Кира, я все еще не уверена, стоит ли тебе все это говорить, но вот тебе мое мнение и взгляд со стороны. Не абы чей, а лучшей подруги, желающей тебе только добра и всякое такое прочее. Прошу принять это во внимание.

В другое время меня бы, наверное, насторожило такое сумбурное вступление, но сейчас я просто слушаю. Вроде, даже с интересом.

- Из двух твоих парней, с которыми мне посчастливилось познакомиться…

Я чувствую потребность ее исправить, возразить, что только один из них является моим парнем, но мне лень и не хочется сбивать ее с мысли.

- …тебе, конечно, больше подходит Никита. Он понятнее и проще. А Дэн - тот еще говнюк, да, с этим не поспоришь. Но это только на первый взгляд. Лично мне показалось сегодня, что влюблен он в тебя гораздо сильнее.

- Что ты несешь? - спрашиваю после длительной паузы.

- Сама не знаю, - грустно улыбается и торопливо продолжает: - Это мои ощущения. Мне трудно объяснить. Но связь между вами чувствуется физически, от него к тебе прям канат толстенный тянется. Странно звучит, но я так это увидела. Я же наблюдала за вами, когда вы уходили, и как по эскалатору ехали. Он типа насмехается над тобой, но и дорожит. Со своими траблами ведь он именно к тебе пошел, не к кому-то.

- Просто больше не к кому. Или все остальные оказались умнее и послали его, - выдвигаю я свои версии.

- Может быть, - Юлька пожимает плечами и продолжает медленно, будто смущаясь того, что сейчас скажет: - И еще из странных, но отчетливых ощущений - я уверена, что если бы очень захотела и очень-очень постаралась, то смогла бы отбить у тебя Никиту. Ты только не подумай, что мне это нужно…

- Не думаю, - сухо обрываю я. - Продолжай.

- Так вот, это было бы непросто, но мне кажется, что все же возможно. Правдами или неправдами. А вот с Дэном у меня бы не получилось. И ни у кого бы не получилось. Он… будто помешан на тебе. Звучит бредово, я знаю, но… Короче, может, это и к лучшему, что Никита вас увидел и…

- И бросил меня? Ты просто мастер утешения, Юль. Честно. Я бы так не смогла, - слова против воли получаются циничными.

Пока она говорила, я физически ощутила, как ее речь пробивает мою хрупкую, как оказалось, броню пофигизма.

- Не ёрничай, пожалуйста. Я говорю совершенно искренне, - защищается подруга.

- А я знаю. Знаю и верю, что ты искренне и исключительно из добрых побуждений. Но слушать тебя больше не хочу. По крайней мере, сегодня. Давай прекратим этот разговор. И вообще общение. На время.

Она даже не пытается спорить, понимая, как неуместны были ее слова, даже если по какой-то чудовищной иронии судьбы они правдивы.

- Ты позвонишь, когда…? - спрашивает робко.

- Я позвоню, - обещаю тоже искренне и выхожу из машины.

С легким чувством вины за то, что испытываю облегчение.

Пусть и случайно, но Юлька стала активной участницей этого ужасного для меня дня, и мне нужно время, чтобы его пережить. И лучше делать это в одиночестве.

Поэтому сейчас я даже рада, что завтра она улетает. И хоть еще совсем недавно собиралась ехать провожать ее - вместе с Никитой, конечно же, - теперь это придется отложить до лучших времен. Если они когда-нибудь настанут…